Борис фон Шмерцек - Второй Грааль

— Он уже не придет, — нарушил молчание Танака.

Лара кивнула, удивленная тем, как легко японец смог прочитать ее мысли. Всю ночь она молилась о том, чтобы Эммет внезапно появился. Он знал, куда они должны были направиться после побега. Но если он не пришел до сих пор, теперь, пожалуй, не остается никакой надежды.

— Как дела у раненого? — спросила Лара.

— Царапина, — отмахнулся Танака. — Тем не менее рану необходимо обработать. Инфекция может привести к серьезным последствиям.

Лара вздохнула. Она понимала, что Танака прав. Они должны были как можно скорее отвезти суданцев в больницу. Не только раненого, но и остальных. Все без исключения находились в плохом физическом состоянии.

— Пора отправляться в путь, — сказала Лара. — Больше нет никакого смысла ждать.

Они погасили огонь и тронулись обратно к грузовику. Добравшись туда, Лара не поверила своим глазам: возле машины лежал Эммет. Весь в шишках и ссадинах, он с трудом мог двигать левой рукой. Но главное, он был жив.

Через две недели, в Москве

Доктор Амадей Гольдман вынужден был признать, что волнуется.

Сергей Люшкин действительно сумел оборудовать в кратчайшие сроки лабораторию и запустить резервный частотный генератор.

Неделю назад он, шейх, Бриггс и Гольдман подверглись электромагнитному облучению. Обошлось без каких-либо осложнений.

Однако Гольдману нездоровилось.

Сегодня утром он взял кровь на анализ у себя и у других.

Сейчас он как раз исследовал ее вместе с группой русских лаборантов. Лишь когда он увидит, что результат окажется негативным, он сможет вздохнуть с облегчением. Это будет означать, что вирус Эпштейна — Барра погиб и рак, на протяжении семи дней поражавший его организм, побежден.

Через час перед ним лежали результаты исследования. Аспирант по фамилии Борзов подал ему компьютерную распечатку.

— Я не разбираюсь в кириллице, — сказал Гольдман и вернул русскому листок. — Прочтите. Или скажите вкратце, все ли в порядке.

— Ни одна проба не показала наличия вируса Эпштейна — Барра ни в какой форме, — произнес заветные слова Борзов. — Рак не обнаружен. Ни у вас, ни у остальных.

У Гольдмана камень с души упал.

— Спасибо, — сказал он по-русски и тут же по-английски добавил: — Люшкин, Ассад и Бриггс у меня в кабинете?

— Да.

— Тогда пойду сообщу им радостную весть.

Борзов откашлялся:

— Тут еще кое-что…

Гольдман почувствовал, как волосы на затылке стали дыбом. Выражение лица русского не предвещало ничего хорошего. Но с другой стороны, что еще могло произойти?

— Я слушаю, — сказал Гольдман.

— У всех в крови обнаружен один показатель.

— Какой? Ну говорите же! Что это за показатель?

— Положительная реакция на ВИЧ, — ответил Борзов сдавленным голосом. — Вы, все четверо, заражены СПИДом.

У Гольдмана подкосились ноги, и он сел на стул. СПИД. Этому есть лишь одно объяснение. Рейхан Абдалла заразила препараты с вирусом Эпштейна — Барра своей кровью.

Его начал бить озноб.

Лэйёк, Прованс

Кладбище рядом с маленькой готической часовней выглядело неприметным и совсем запущенным. Из высохшей земли пробивались жалкие побеги травы, кладбищенская стена за многие столетия была сильно повреждена ветром и непогодой. Легкий ветерок касался ветвей деревьев, и мельчайшая пыль кружилась над землей. Под пение бесчисленных цикад вечернее солнце окрашивало землю в теплые цвета. Повсюду — жизнь. Время здесь будто остановилось.

Многие могильные плиты были старыми и обветшалыми, но была и одна новая, с единственным словом на ней: Энтони. И еще на нескольких надгробиях стояло лишь имя.

— Сколько наших здесь похоронено? — поинтересовалась Лара.

— Двадцать восемь, — ответил Эммет. — Остальные нашли упокоение в других местах. Мне показалось, это хорошая идея — похоронить Энтони здесь.

Взгляд его устремился к огромному кипарису, в тени которого находилось самое древнее надгробие с именем «Робер».

— Там лежит основатель нашего ордена, — сказал Эммет. — Робер де Монфор, построивший эту часовню. С него все началось. А тут, — он взглянул на могилу Энтони Нангалы, — всего лишь в десяти метрах от него, лежит тот, с которым все завершилось.

— Значит ли это, что ваш орден больше не существует? — спросил стоящий рядом с Эмметом Том Танака.

— Да. Кроме Лары и меня, все погибли, к тому же у нас не осталось ни цента. Главный счет ордена закрыт. Никому не известно, куда девались деньги. Из оставшихся средств я должен покрыть долг Хасану Гамуди. Арабские торговцы оружием очень нервничают, если им кажется, что их собираются надуть. — После короткой паузы он добавил: — Кстати… спасибо за помощь в перевозке тела покойного.