Томас Гиффорд - Ассасины

То был настоящий театр абсурда.

Тело понтифика забальзамировал в замке Гандольфо личный врач Папы, Галеацци Лизи, вместе с приглашенным для этой цели специалистом, профессором Оресте Нуцци. Затем его перевезли в Рим на муниципальном катафалке, украшенном четырьмя позолоченными ангелами, фестонами из белого Дамаска, более уместными на свадьбе, и весьма грубо сработанным деревянным дубликатом папской короны, которая могла сорваться с крыши при каждом толчке.

Монсеньер поджидал скорбную процессию у входа в базилику. И вот странный катафалк появился. Сам ди Мона и его друзья и единомышленники просто не знали, что им делать, плакать или смеяться. А потом вдруг услышали нечто напоминающее по звуку пистолетный выстрел. Первой мыслью было: ассасины! И еще монсеньеру хотелось крикнуть им: опоздали, идиоты! Папа уже мертв!

Но затем все поняли: никакой это не выстрел. Звук исходил из катафалка. Там что-то сломалось. Внутри гроба.

И тогда катафалк поспешили провезти через Рим к Ватикану, и гроб поместили в соборе Святого Петра. Монсеньер ди Мона, представляющий секретариат, прибыл туда же выяснить, что происходит. И вскоре вышел в полной растерянности. Погода в те дни стояла необычайно теплая, тело Пия XII начало разлагаться, испускать газы, давление в наглухо закрытом гробе резко поднялось и сорвало крышку. Пришлось Лизи и Нуцци вновь взяться за работу, они трудились всю ночь, чтобы придать телу пристойный вид и выставить его на всеобщее обозрение на траурной церемонии, которая должна была начаться с семь утра двенадцатого октября. Но, как выяснилось чуть позже, их проблемы только начинались.

В день траура проститься с покойным нескончаемым потоком шли скорбящие, мерцали свечи, останки Папы покоились в алом гробу, на голове красовалась золотая митра, и тут вдруг снова все пошло наперекосяк. В соборе Святого Петра было жарко. Слишком жарко. Мертвенно-белое лицо покойного позеленело. Окружающие ощутили тошнотворный запах. Ну, вот человек и показал истинное свое лицо, подумал ди Мона. Здравый смысл взял верх, гроб закрыли, затем поместили в свинцовый саркофаг, а затем захоронили в специально отведенной нише в одном из гротов под собором Святого Петра.

Причину своего позорного провала врачи Лизи и Нуцци объясняли тем, что использовали в бальзамировании старинные методы. Ни инъекций, ни хирургии, ни выемки внутренностей не производилось. Ранние христиане пользовались именно этим способом, и врачи сочли, что он соответствует святости Папы. Затем Лизи продал историю об агонии Папы журналистам, и кардиналы, возглавлявшие Церковь в период безвластия, запретили ему даже ступать на землю Ватикана. Короче говоря, смерть и похороны Пия сопровождались сплошными скандалами.

Так считал тогда монсеньер ди Мона, и теперешний Папа Каллистий IV не изменил своей точки зрения на этот вопрос. Время не повлияло на его взгляды. Он улыбнулся, вспоминая смешные и страшные события того давнего октября, вспоминая себя, еще такого молодого, и своих единомышленников, дружба с которыми зародилась еще раньше, в Париже, во время войны, где они вдруг поняли, каким чудовищем был Пий.

Париж. Одно это слово могло вернуть его в прошлое, заставить вспомнить старых друзей, дело, ради которого они готовы были умереть...

Каллистий потер шею у основания черепа, там, где гнездилась тупая боль, и медленно спустил ноги с постели. Действие обезболивающей таблетки подходило к концу. Доктор Кассони сказал ему, что это примерно то же самое, что и героин, и тогда Каллистий рассердился и сказал, чтобы он забрал свои гнусные таблетки себе. Но Д'Амбрицци прав: Кассони человек хороший.

Каллистий накинул поверх красной шелковой пижамы темно-синий махровый халат, сунул ноги в бархатные шлепанцы. Нашел на столе еще одну пилюлю, запил теплой водой. И закурил сигарету. Из приоткрытого окна тянуло ветерком, дым уносило за тяжелые портьеры. Он включил магнитофон, комнату наполнили звуки «Мадам Баттерфляй». Бедная Баттерфляй, сидит под цветущим деревом и ждет...

Он взял трость и вышел в приемную. Кивнул санитару, который сидел за письменным столом и читал в тусклом свете настольной лампы, затем вышел в коридор. Тросточка постукивала по полу, точно метроном. Недавние убийства вызвали беспокойство в Ватикане, и, отдав соответствующие распоряжения Инделикато и Д'Амбрицци, Папа Каллистий взял за правило обходить свои владения, когда позволяли силы, чтобы убедиться, что все тихо и спокойно и что охранники, он называл их ночным дозором, на месте. И только сделав этот небольшой обход, он успокаивался. Но до конца так и не верил, что все будет хорошо.