Мэри Кларк - Помни меня

— А теперь, миссис Николс, почему бы вам не отдохнуть? Я позабочусь о Ханне.

Она не могла позволить, чтобы это случилось опять. Менли подошла к раковине и плеснула в лицо холодной водой. Мне придется преодолеть все эти вспышки и провалы памяти, подумала она про себя.

Менли уселась за обеденный стол и вернулась к папкам Фоби Спрэгью. Одна, с пометкой «Кораблекрушения», представляла захватывающее повествование. Шлюпы и покеты, шхуны и китобойные суда — в течение семнадцатого и восемнадцатого веков так много кораблей затонуло в коварных океанских водах в этом районе, даже прямо у этого дома. В те дни Мономойская отмель была известна, как Белая Могила Атлантики.

Она наткнулась на упоминание «Удачи», который бился в жестокой битве с «бандой головорезов с пиратского корабля» и капитан которого, Эндрью Фримен, сам спустил «кровавый флаг», поднятый пиратами на верхушку мачты.

Жестокая сторона личности капитана, подумала Менли. Он был настоящим мужчиной. В своем воображении она нарисовала его облик. Узкое лицо. Кожа, загрубевшая от солнца и ветра. Коротко подстриженная борода. Сильные неправильные черты лица, доминирующие проницательные глаза. Она потянулась за альбомом и быстрыми уверенными штрихами перенесла воображаемый облик на бумагу.

Было уже три пятнадцать, когда Менли оторвалась от своих занятий. Скоро должен вернуться Адам и Ханне пора просыпаться. У нее как раз хватит времени, чтобы просмотреть еще одну папку. Она выбрала одну с пометкой «Места для собраний». Раньше местами для собраний были церкви.

Фоби Спрэгью скопировала старые записи, которые ей показались интересными. Страницы включали истории пламенных проповедников, которые с кафедры толковали «Искушение Господа» и «Соблазны дьявола»; робких молоденьких священников, которые с благодарностью принимали зарплату в пятьдесят фунтов «дом и землю, и хороший запас дров, распиленных и принесенных к двери». Было очевидно распространенным наказание членов общины за прегрешения в субботу. Длинный лист содержал мелкие нарушения типа свиста или недосмотра за поросенком, который — бегал без присмотра в день Господень.

Потом, когда Менли уже собиралась закрыть папку, ей попалось имя Мегитабель Фримен.

Десятого декабря 1704 года на собрании встали несколько хозяек, чтобы засвидетельствовать, что в прошлом месяце, пока капитан Эндрью Фримен был в море, они видели, как Тобиас Найт посещал Мегитабель Фримен «в неподобающее время».

Согласно записи, Мегитабель, в то время на четвертом месяце, вскочила, чтобы горячо отрицать это обвинение, но Тобиас Найт, «смиренный и кающийся, сознался в прелюбодеянии и радовался возможности очистить свою душу».

Священнослужители решили одобрить Тобиаса Найта за его благочестивое отречение от греха и «отказать ему в открытом наказании, а приговорить его уплатить за указанный проступок сумму в пять фунтов на пользу бедных общины». Мегитабель была предоставлена возможность покаяться в своем грехе. Ее яростный отказ и резкие угрозы и Тобиасу Найту, и ее обличителям решили ее судьбу.

Было постановлено, что на первом городском собрании через шесть недель после разрешения от бремени «прелюбодейка Мегитабель Фримен будет представлена для получения сорока без одного ударов плетью».

Боже мой, подумала Менли. Какой ужас. Ей же было не больше восемнадцати в то время и согласно ее мужу «она мала и нежна».

Рукой Фоби Спрэгью было записано. «„Удача“ вернулась из плавания к Англии первого марта и опять отплыла пятнадцатого марта. Присутствовал ли капитан при рождении ребенка? Рождение зарегистрировано тридцатого июня, ребенок Эндрью и Мегитабель, так что вопрос об отцовстве, похоже не вставал. Он вернулся в середине августа, когда должны были привести в исполнение приговор. Сразу же отплыл, взяв с собой младенца, и отсутствовал два года. Следующая запись о возвращении „Удачи“ относится к августу 1707 года».

И все это время она не знала, где ее дитя, ужаснулась Менли.

— Эй, ты действительно углубилась в материал.

Менли испуганно подняла глаза.

— Адам!

— Так меня зовут.

Явно отдохнувший, он улыбался. Козырек кепки затенял лицо, но голубая спортивная рубашка с короткими рукавами не скрывала свежий загар, который покрывал руки. Он наклонился над Менли и обнял ее.

— Когда ты так углублена в исследования, нечего и спрашивать, скучала ли ты без меня.

Пытаясь вернуться к реальности, Менли прислонилась головой к его руке.