Лев Пучков - Солдатский талисман

— Рот закрой, сиди тихо, — грубо урезониваю себя, прогоняя несвоевременное победное чувство. — Ты еще выберись отсюда…

Да, напрасно я так, напрасно. Это я давно на войне не был — квалификацию теряю. Закон и суеверие войны в одной упаковке: пока не прибыл на базу и не доложил о выполнении задания, не смей думать, что все позади. Даже если преодолел последние тридцать метров полосы своих МВЗ [5] Минно-взрывные заграждения. и благополучно спрыгнул в родную траншею, где сидят бойцы дневной смены, не смей отвечать на их приветствие, что все в норме. Что рейд БЫЛ удачным. Он не «был». Он продолжается. Потому что по пути к штабной землянке тебя десять раз успеет шлепнуть похмельный снайпер, не выполнивший накануне план, или накроет шальной миной, свалившейся невесть откуда по прихоти своенравного Марса (для тинэйджеров, которые не в курсе, — это вовсе не шоколадный батончик, а бог войны — суровый бородатый дядька!)…

Положив ладонь на крышку «дипломата», я собираюсь захлопнуть его — и замерзаю на месте, как ледяная статуя.

— И-и-иккхх… — слышится из избушки. В природе определенного свойства звуков я разбираюсь достаточно хорошо: специфика прежнего образа жизни обязывает. Этот звучок явно немеханического характера, его может издавать только человек. Причем человек сильно удивленный, можно даже сказать — сраженный наповал или морально убитый. А поскольку все человеки в избушке некоторое время назад убиты — и вовсе не морально, а тривиально переведены мною в категорию «трупы», — издавать ничего такого они не в состоянии. Это значит, что…

Не желая додумывать далее, прыгаю к дверному проему, одновременно вскидывая автомат к плечу. На мгновение замираю на пороге, пытаясь понять истинное значение обрушившейся на меня катастрофы.

— Господи! Откуда же ты взялся, родной мой?! В юго-западном оконном проеме, с наружной стороны, торчит бритая башка. Рот открыт, глаза навыкате, выражение совершенно бессмысленное — разве что слюна не течет. Башка удивлена — видимо, она нечасто встречается в повседневной жизни с тем, что ей удалось рассмотреть в избушке. Отсюда и всхлип: шок, вызванный неожиданным открытием, спас мне жизнь. Больно мне, больно! Деградирую я, друзья мои, — упустил из виду такую элементарную комбинацию. Просто все. За тот короткий промежуток времени, что я не вел активного наблюдения за подступами к своему опорному пункту, пацан перебежать от опушки не мог — на Бэтмена он не похож. Пацана привез Калина. На закорках у джипа — в виде запасного колеса или модифицированной жесткой сцепки, не важно, — но факт: вне салона. Снаружи машину я не осматривал, джип все время был ко мне передком и правым боком. Пацану была поставлена простая задачка — пока я общаюсь с Калиной, подобраться с тыла к одному из окон избушки и завалить меня метким выстрелом в упор. Пацан молодец — подобрался. А завалить — увы, не сподобился. Не ожидал, что увидит в избушке ТАКОЕ…

Это я расписываю так долго. А на деле все происходит в считанные секунды. Или мгновения. В общем, как бы ни происходило — но очень, очень быстро, я даже толком испугаться не успеваю.

Раз! Я пытаюсь прицелиться в торчащую из оконного проема башку — мишень почти полностью укрыта за каменной кладкой, у меня от негодования на самого себя трясутся руки, а бить надо наверняка, чтобы сразу наповал, чтобы мальчишка крикнуть какую-нибудь гадость не успел да не вверг сотоварищей в сомнения страшные.

Два! Башка успевает реабилитироваться — вид живого врага возвращает ее из психомоторного ступора в гнусную действительность — и начинает исчезать из сектора прицеливания, валясь за окно. Усугубляться стволом она не пожелала — хоть и бычачья башка, но понимает, успевает сообразить своим макетом мозга, что стрельнуть тут никак не получается — удрать бы, блин!

Три! Буквально на последних миллиметрах словив отсвечивающий бритый череп в прорезь прицельной планки, я жму на спусковой крючок. «АКС» податливо вздрагивает у меня в руках, изрыгнув короткую очередь и пороховую вонь.

— А-а-а-а-о-о-о-о!!! — раздается за окном душераздирающий крик. — Замочи-и-и-ил!!! Он их всех… А-а — а-а!!!

Метнувшись к окну, я плотно изготавливаюсь на подоконнике и прицеливаюсь в ползущее к опушке безобразие с окровавленной башкой. Пулька из первой некачественной очереди шарахнула в подоконник — вон выбоина — и чиркнула пацана по черепу. Контузила. Надо же: всего лишь год без тренировок и работы в активном режиме — и почти полная дисквалификация. На пенсию пора…