Ли Чайлд - Джек Ричер, или 61 час

Последним в автобус сел Джей Нокс, прежде водитель, теперь пассажир. Он прошел вдоль ряда и выбрал место возле окна, через три сиденья от последнего пенсионера. Место Ричера. Возле задних колес, где ехать наименее удобно. Какой смысл путешествовать, если ты не можешь прочувствовать все прелести дороги на собственной шкуре?

Новый водитель запер грузовой отсек и быстро взбежал по ступенькам; через секунду дверь с шипением закрылась, заработал двигатель. Ричер услышал тяжелое гудение дизеля. Отключился воздушный тормоз, и щелкнула коробка передач. Двигатель взревел, автобус выехал со стоянки на дорогу, и на него тут же набросился ледяной ветер. Автобус поехал на юг, в сторону автострады. Ричер смотрел ему вслед, пока тот не скрылся из вида.

Петерсон похлопал его по спине.

— Удобный транспорт покинул город без меня. Я только что нарушил многолетнюю привычку, — сказал Ричер.

Платон снова набрал номер своего человека. Напрямую. Риск, но он был достаточно хорошим аналитиком, чтобы понимать, что иногда следует отбросить осторожность. Он знал, что последовательность событий бывает очень важной. Иногда время решает все. Часы тикают, где бы ты ни находился. Даже если ты Платон.

Человек взял трубку.

— У тебя есть для меня новости? — спросил Платон.

— Пока нет. Я сожалею.

Платон немного помедлил.

— Складывается впечатление, что ты очень стараешься спасти совсем не ту жизнь.

— Это не так.

— Сосредоточься на жизни, которую ты действительно хочешь уберечь.

— Я так и делаю. Я стараюсь изо всех сил.

— У тебя есть крайний срок. Пожалуйста, не подведи меня.

Ричер отправился в участок пешком, а Петерсон поехал на машине. Они встретились в тихом вестибюле и секунду постояли рядом. Им было нечего делать, и оба это знали. Потом из своего кабинета вышел Холланд.

— Нам нужно съездить в лагерь и осмотреться, раз уж байкеры уехали, — сказал он. — И нужно поспешить, пока еще не стемнело.

Они поехали в машине Холланда, которая больше подходила для троих, чем автомобиль Петерсона, потому что в ней отсутствовала стенка между передними и задними сиденьями. Ричер уселся сзади, удобно устроился и теперь наблюдал за дорогами, по которым проехал утром. Условия все еще оставались тяжелыми, дул сильный ветер. Снег замерз так сильно, что казался частью земли; колеи стали еще более ярко выраженными. Под бледным полуденным солнцем ослепительно сиял снег. Казалось, наступил ледниковый период.

Они свернули на старую дорогу, параллельную автостраде, потом на двухполосное шоссе, ведущее к лагерю. Первые восемь миль оставались такими же отвратительными. Ледяные горбы сменялись выбоинами, дорога постоянно виляла. Потом горизонт изменился: чистый серый бетон, широкое длинное шоссе, по которому ветер гонит белые снежные вихри.

Холланд сбросил скорость и выехал на ровную поверхность, не снимая ноги с тормоза, словно идущий на посадку самолет.

— Человек видит то, что хочет увидеть, не так ли? Я был здесь и всякий раз думал, что это дорога. Пожалуй, слишком широкая, но я считал: почему бы военным не потратить лишние деньги, если они у них есть.

— Раньше она была более узкой, — заметил Петерсон. — Поэтому и сделать правильный вывод не получалось. Ветер засыпал ее землей, и все использовали только центральную часть. Эти парни вычистили шоссе впервые за пятьдесят лет. И не только снег. Они убрали грязь, которая собралась здесь за прошедшие годы.

— Да уж, не приходится сомневаться, что в свое время военные тут неплохо поработали, — сказал Холланд.

— Это точно, — добавил Ричер. — Полотно должно быть в ярд толщиной. Полагаю, это самый крупный объект, построенный человеком в Южной Дакоте.

Они с минуту изучали открытое пространство перед ними, потом Холланд убрал ногу с тормоза, машина покатила дальше, загрохотали снежные цепи на задних колесах. Целых две мили. Впереди виднелись деревянные домики, за ними стояло каменное здание с шапкой снега на крыше. Холланд припарковался на том же месте, где утром остановил машину Ричер. Однако все вокруг выглядело иначе. Никаких людей или грузовиков. Никаких мотоциклов. Только пустые вычищенные пространства и брошенные деревянные дома.

Они вышли из машины, надели шапки и перчатки и застегнули куртки. Температура продолжала падать, и ветер делал холод невыносимым. Он подбирался к Ричеру со всех сторон, просачивался сквозь подошвы ботинок. Лицо у него онемело через несколько секунд. Холланд и Петерсон делали вид, что мороз на них не действует, но Ричер знал, что они чувствуют себя паршиво. Их лица покрылись красными и белыми пятнами, они кашляли и слегка задыхались.