Ю Несбё - Леопард

Харри, дрожа, завернулся в белое гостиничное полотенце и пошел вверх по лестнице в номер.

Когда облако уплыло, на краю кратера никого не было.

Через оптический прицел Харри автоматически стал искать стрелка. Нашел его и чуть было не нажал на спуск. Но обнаружил, что видит его спину, что тот идет к машине. Сразу после этого «ренджровер» завелся, проехал мимо и исчез.

Он переместил оптический прицел туда, где видел Кайю, Тони и Лене. Включил прицел. Увидел подошвы. Три пары подошв.

Потом отбросил в сторону винтовку, выпрыгнул из машины и побежал вокруг кратера, держа в вытянутой руке табельный пистолет. Он бежал и молился. Рухнул на колени рядом с ними. И, еще не взглянув на них, понял, что проиграл.

Харри отпер дверь в свой номер. Прошел в ванную, стянул с головы промокшую повязку и перевязал рану новым бинтом, полученным у администратора. Швы, которые наложили временно, не давали разойтись щеке, а вот с челюстью дело обстояло хуже. Уже упакованный багаж стоял возле кровати. Одежда, в которой ему предстояло ехать, висела на спинке стула. Он вытащил пачку сигарет из кармана, вышел на балкон и сел на один из стоявших там пластиковых стульев. Холод немного приглушил боль в челюсти и щеке. Харри посмотрел на сверкающее серебром озеро, которое ему больше никогда не доведется увидеть.

Она была мертва. Свинцовая пуля диаметром в полтора сантиметра прошла через ее правый глаз, снесла правую часть головы, потом впечатала крупные белые зубы Тони Лейке в его же череп, пробурив настоящий кратер в затылке и разбросав мозги по вулканической лаве в радиусе примерно ста метров.

И тогда Харри согнулся, его вырвало прямо на них чем-то зеленым. Он попятился.

А теперь вынул две сигареты из пачки. Сунул их в рот и почувствовал, как они скачут в клацающих зубах. Самолет через четыре часа. Он договорился с Солом, чтобы тот отвез его в аэропорт. Харри был настолько измотан, что ему с трудом удавалось держать глаза открытыми, но все равно — спать он не мог и не хотел. В первую ночь привидениям являться запрещено.

— Марлон Брандо, — сказала она.

— Что? — спросил Харри, прикурил сигареты и протянул ей одну.

— Тот актер-мачо, которого я никак не могла вспомнить. На самом деле из всех них у него самый женоподобный голос. И женский рот. Кстати, ты не замечал, что он шепелявит? Не совсем отчетливо, но это какой-то обертон, который ухо и не воспринимает как звук, а мозг его все-таки регистрирует.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Харри, затянулся и посмотрел на нее.

Она была вся в крови, осколках костей, ошметках плоти, мозгах. Потребовалось много времени, чтобы разрезать пластиковые веревки, которыми были связаны ее руки, потому что пальцы его просто не слушались. Наконец освободившись, она встала, а он так и остался на четвереньках.

Он не попытался помешать ей, когда она ухватила Тони за ворот куртки и ремень, подтащила труп к краю пропасти и спихнула вниз. Харри не слышал ни звука, только ветер, который что-то нашептывал. Он видел, как она стояла и смотрела в кратер, а потом повернулась к нему.

Он кивнул. Ей не нужно ничего объяснять. Именно так и следовало поступить.

Она указала подбородком на тело Лене Галтунг. Но Харри покачал головой. Он все взвесил. Практическую сторону и моральную. Дипломатические последствия с одной стороны и могилу, куда сможет прийти мать, с другой. Правду — и ложь, которая, возможно, облегчит жизнь. А потом он встал. Поднял Лене Галтунг, чуть не переломившись под тяжестью этой хрупкой девушки. Подошел к краю пропасти, закрыл глаза, почувствовал, как же ему тоскливо, какое-то мгновение постоял, качаясь. А потом отпустил ее. Открыл глаза и посмотрел ей вслед. Она уже превратилась в точку где-то вдали. А потом и точка исчезла в дыму вулкана.

— В Конго каждый день пропадают люди, — сказала Кайя, когда Сол вез их обратно, а он сидел на заднем сиденье, обнимая ее.

Харри знал, что рапорт будет коротким. Никаких следов. Исчезли. Могут быть где угодно. И ответ на все вопросы, которые им зададут, будет только один: в Конго каждый день пропадают люди. Такой же ответ получит и она, женщина с бирюзовыми глазами. Потому что так им будет проще. Ни трупов, ни внутреннего расследования, которое проводят в тех случаях, когда полицейскому приходится стрелять. Ни болезненного международного инцидента. Дело не закроют, во всяком случае, официально, но искать Лейке будут только для виду. Лене Галтунг объявят пропавшей без вести. У нее не было авиабилета в Конго, да и иммиграционные власти ее тоже не регистрировали. Так будет лучше, вот что скажет Хаген. Для всех. Во всяком случае, для тех, чье мнение имеет значение.