Вячеслав Энсон - Эра беззакония

Он закрыл воду, вытерся и оделся в чистое. «Бежать, – подытожил, – долго и далеко. Сколько хватит сил. Увести от родных. А там, как судьба. Повезет – увидимся и заживем, как прежде. Всего-то надо: остаться в живых и их вытащить… Какой дурак! – злился он на себя. – Пять недель назад были вместе. Жили бы спокойно и дальше… Так – нет, проснулся проклятый червяк! Зудит: «Раз написал – печатай! Может, для этого ты и родился…» Сидит в душе и соблазняет. Всю жизнь под монастырь подводит. Адама с Евой хоть змей соблазнял, а меня червячок яблочный. По мелкоте души. Сколько подлостей через него сделал, сколько глупостей… Но ничего, прорвусь!»

Вернулся в комнату. Стресс смылся вместе с грязью, потом и стекловатой. Тело устало, но погоня закачала в кровь адреналин, и чувствовал он себя бодро. Даже проснулся аппетит. Хотел сходить к старикам, порыться в холодильнике, но слабый шум за окном вмиг отбил мысли о еде.

С улицы донесся звук мотора. Под арку вползла машина. Он бросился к выключателю, погасил свет, выглянул из-за занавески.

Темный двор освещен только фарами. Из машины вышел человек. Встал посреди двора и, задрав голову, заскользил взглядом по окнам. «Что он высматривает? Дом почти нежилой…» Снова страх сдавил сердце. Пригляделся, узнал и этого. Одежда другая и видел его мельком. «Этот» на чердак не ходил, стоял на стреме. Столкнулись внизу, когда убегал. «Этот» почти схватил его, но поскользнулся в бомжатском ссанье и выпустил.

Он видел, как мужчина жестом подозвал ковылявшую через двор старушку. Подвел ее к машине и в свете фар показал что-то. «Мою фотографию». Старушка отрицательно замотала головой и пошла себе дальше. Мужчина постоял немного, сел в машину, и она выкатилась со двора.

«Обложили!» – бессильно опустился на кровать. Прилег в навалившемся изнеможении. «Поквартирный обход готовят. Процедят район за сегодняшний вечер. Шанс проскочить, конечно, есть. Переоденусь и дворами, дворами… – просчитывал он варианты. – Но есть шанс и влипнуть. А попадаться нельзя. Выпотрошат и доберутся до них. До тех, за кого я умру, но… Стоп!.. Умру? Интересно… Умру… Значит, пора умереть…» – понял он. Такой вариант предусмотрен, технически подготовлен и выполним. Очень легко выполним. Умирать, правда, не хочется. «В сорок лет жизнь только начинается…» Разум воспротивились собственному решению.

Он встал, сунул пистолет под свитер. Вышел на лестничную клетку и посмотрел в разбитое окно. Пустынная улица хорошо освещена. У каждого дома стоит по человеку. «Случайные прохожие? Ждут кого-то в безлюдном квартале…»

Поднялся на чердак. Вылез на крышу. Прячась за трубами, обозрел окрестности. Разглядел дворы, увидел, как обходит подъезды шестнадцатого дома группка людей. Трое-четверо… Это тот дом, у которого он остановил такси. Увидел перекрытые автомобилями въезды. Мелькнули на миг огоньки сигарет и выдали двух наблюдателей на крышах соседних домов.

В смятении вернулся в квартиру. Возможность вырваться отсечена. Взялись за него серьезно. Человек пятнадцать прочесывают квартал. «Все-таки, умирать?..» – повис в пустоте вопрос. Он не стал на него отвечать. Стянул жаркий свитер, швырнул на пол. Плюхнулся на кровать. Все уже понял, но в этом деле мало понять. Нечеловечески трудно согласиться. Флот и здесь не подвел. Двенадцать долгих лет флот растил в нем готовность умереть в любую минуту. Военный тем от прочих людей и отличен: спит ли, ест ли, играет дома с детьми, а придет приказ, и прямая его обязанность – встать, проститься и уйти умереть, постаравшись как можно дороже продать свою жизнь. Единственное его право. А сопли, вопросы и обсуждения здесь ни к чему… Все ясно. Только не ожидал, что приказ отдавать, ему тоже предстоит «собственноручно». Мысли остановил, успокоил дыхание, и ровным, спокойным голосом сказал себе: «Умри!»

Холодно сделалось внутри. Пусто. Съежилась душа, будто уже отлетела. Страха нет, только холод. «Боже ты мой!» Он лежал на кровати, не имея сил сделать то, что задумал. Долго лежал, минут восемь. По нынешним меркам – расточительно много. Ни о чем конкретном не думал. Все давно передумано, просчитано, приготовлено… Погоня превратила его в отчаянного реалиста, очистила от глупых надежд. «Помощи ждать не от кого. Чуда не произошло. Все, как предсказывал их главный. И финиш будет… По их сценарию, который можно сломать одним только способом… – думал он почти без отчаяния. – Надо! Без меня не найдут…»

Он заставил себя подняться Встал на ватные ноги, включил свет. Достал из тумбочки коробку. Цифровая камера, куплена неделю назад. «Запечатлите яркие события вашей жизни» – призывно щерится девушка с рекламного постера. Вставил аккумулятор. Вытащил из-под кровати штатив. «Простите, милые мои…» Горло перехватил спазм, но он не заплакал. Не потому, что мужики в его возрасте не плачут. Бывает, плачут, когда прижмет… Но в той необъятной пустоте, ужас которой он ощутил, нет уже места слезам. Там ничему нет места. И «места» там нет.