Дуглас Престон - Штурвал тьмы

Объект придвинул новую стопку фишек к уже находящимся в «боксе», доведя общий счет своих ставок до полумиллиона. Пендергаст тоже удвоил ставку до двухсот тысяч.

Крупье раздала Пендергасту еще две карты: короля и валета. Два блэкджека.

Толпа взорвалась аплодисментами, затем поспешно затихла, когда крупье повернулась к китайцу и положила по карте на каждую его семерку.

Еще две семерки — точь-в-точь как ожидал детектив!

— Как жаль, что мы не играем в покер! — дурным голосом возопил спецагент.

Объект снова разделил семерки — особого выбора у него не было — и нехотя придвинул еще две стопки фишек. Теперь в его «боксе» лежал миллион.

Крупье выдала четыре карты: валет, семерку, даму и туза.

Толпа замерла в ожидании. Тишина была сверхъестественной.

Крупье перевернула свою карту, лежащую вверх рубашкой, — она оказалась десяткой.

Толпа вздохнула в едином порыве и разом шумно выдохнула: собравшиеся только что увидели, как человек проиграл миллион фунтов! На сей раз аплодисменты не последовали, только громкий, взволнованный гул голосов. Воздух так насытило злорадство, что оно почти ощущалось на вкус.

Пендергаст встал из-за стола, собрал выигрыш и подмигнул китайцу, который застыл, глядя, как его миллион уплывает прочь, пересчитывается и укладывается в стопки.

— Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь, — обронил спецагент, небрежно погремев своими фишками.

Покидая казино, он ухватил взглядом Хентоффа, который таращился на него открыв рот.

Когда первый помощник капитана Ле Сёр незадолго до полуночи взошел на капитанский мостик, он тотчас почувствовал витающую в воздухе напряженность. На мостик опять пришел капитан Каттер — с мясистым бесстрастным непроницаемым лицом он стоял, скрестив толстые руки на бочкообразной груди. Остальные члены штатного состава мостика находились на местах, молчаливые и скованные.

Но нервозную атмосферу создавало не только присутствие Каттера. Ле Сёр был прекрасно осведомлен, что розыск пассажирки не дал результатов. Несмотря на поиски второй степени, пропавшую жену Эвереда обнаружить не удалось. Ее муж сделался просто неуправляем: рвал и метал, устраивал сцены, твердил, что его жена никогда бы не бросилась в море, что ее убили или взяли в заложницы. Его поведение начало будоражить других пассажиров, и по судну поползли слухи. В довершение всего обслуживающий персонал сильно напугало страшное и необъяснимое самоубийство горничной. Ле Сёр негласно проверил алиби Блэктберна и установил, что оно подтверждается — миллиардер действительно находился в это время на обеде, а его личная горничная — в лазарете.

Первый помощник размышлял над всеми этими неприятностями, когда на мостике появился новый вахтенный офицер, чтобы сменить предыдущего. Пока оба негромко сдавали-принимали вахту, Ле Сёр прошел к дисплейному терминалу, где старший помощник капитана Мейсон проверяла показания электронных приборов. Она обернулась, кивнула и опять ушла в работу.

— Курс, скорость и метеоусловия? — потребовал от новоприбывшего вахтенного Каттер. Это был чисто формальный вопрос. Ле Сёр был уверен, что Каттер и сам знает все ответы, но даже если бы и не знал, то один взгляд на приборы сказал бы ему все, что он хотел знать.

— Координаты сорок девять градусов пятьдесят минут тридцать шесть секунд северной широты и двенадцать градусов сорок три минуты восемь секунд западной долготы, курс два четыре один, скорость двадцать девять узлов, — доложил вахтенный офицер. — Волнение моря четыре балла, ветер от двадцати до тридцати узлов к правому борту, волны от восьми до двенадцати футов. Барометрическое давление двадцать девять и девяносто шесть, падает.

— Дайте мне распечатку.

— Есть, сэр.

Вахтенный нажал несколько клавиш, и тонкая полоска бумаги поползла из щели мини-принтера сбоку от пульта управления. Каттер оторвал ее, пробежался взглядом и убрал в карман безукоризненно отутюженного кителя. Ле Сёр знал, зачем капитану эта распечатка: как только вернется к себя в каюту, немедленно сравнит эти данные с соответствующими показателями «Олимпии» в ее рекордном трансатлантическом рейсе годичной давности.

Через широкие окна на всю лицевую стену мостика видно было, что волнение на море заметно усилилось. Носовая часть «Британии» как ножом резала волны, вздымая гигантские фонтаны водяной пыли; поднимаясь на высоту пятьдесят футов, они дождем стекали по нижним палубам кормы. Лайнер приобрел отчетливую интенсивную качку. Штормовой фронт неуклонно надвигался. То была обширная малоподвижная грозовая область, и это означало, что шторм будет сопровождать их большую часть рейса через Атлантику.