Дуглас Престон - Штурвал тьмы

— Тысяча двести ярдов.

Спешно шагающий по девятой палубе Роджер Майлз услышал топот бегущей толпы и вжался в нишу. Мимо, крича и жестикулируя, промчалось стадо охваченных истерией пассажиров — Бог ведает куда и зачем. В потной руке Майлз, как талисман, сжимал магнитную карточку-ключ, другой рукой вытащил из кармана фляжку и сделал долгий глоток виски — восемнадцатилетнего «Макалана» — и сунул флягу обратно. Глаз распух после удара, полученного в драке с психованным пассажиром в ресторане «Оскар»: круизный директор чувствовал себя так, словно кто-то надувал глаз воздухом, все сильнее и сильнее. Белая рубашка и смокинг были испачканы кровью из разбитого носа, который все еще кровоточил. Не директор, а настоящее пугало.

Роджер сверился с часами. Если информация, которую он получил, верна, до столкновения оставалось полчаса — а у него имелись все основания ей верить. Он еще раз проверил, свободен ли путь, затем неверной походкой выбрался из укрытия. Необходимо любой ценой избежать встречи с пассажирами. На «Британии» настало время Повелителя мух [49] Буквальный перевод с древнееврейского имени дьявола — Вельзевул. , когда каждый сам за себя, а никто не скатывается к скотоподобному состоянию быстрее, чем кучка богатых засранцев.

Майлз опасливо пробирался по палубному коридору. Хотя в поле зрения никого не было, отовсюду доносились пронзительные крики, визг, мольбы и отчаянные рыдания. Он не мог поверить, что судовые офицеры и сотрудники службы безопасности как будто вовсе исчезли, оставив работников гостиничного хозяйства вроде него на милость перетрусивших пассажиров. Никто ни о чем не информировал, не давал никаких инструкций. Было ясно, что никто просто не знает, как справиться с катастрофой такого масштаба. Судно превратилось в сумасшедший дом, в котором царила анархия, и самые дикие слухи распространялись, как лесной пожар на ветру.

Директор круиза продолжал осторожно шагать по коридору, зажав в руке магнитный ключ. Это его билет на выход из этого сумасшедшего дома, и он намеревался незамедлительно им воспользоваться. Четыре тысячи триста пассажиров ждет незавидная участь — быть перемолотыми в мясной фарш, когда корабль нарвется на страшные рифы Большой банки. Счастливчики, выжившие после удара, проживут в ледяной воде еще минут двадцать, пока не скончаются от гипотермии.

На этот праздник он не собирался, благодарим покорно.

Роджер глотнул еще виски и проскользнул в дверь, помеченную значком выхода. Быстро перебирая коротенькими ножками, побежал вниз по металлической лестнице и, остановившись двумя площадками ниже, заглянул в коридор, ведущий на полупалубу со спасательными шлюпками. При том что сам коридор был пуст, крики злых, обезумевших пассажиров слышались здесь громче. Майлз не понимал, почему командование не эвакуирует людей в шлюпках. Он сам участвовал в спасательных учениях и пару раз даже спускался на воду в такой шлюпке свободного падения. Эти плавсредства способны выдержать практически любой удар; просто падают в воду, а человек спокойно сидит, пристегнутый, в мягком кресле, и все приключение не опаснее, чем езда на «американских горках» в Диснейленде.

Когда директор завернул за угол и двинулся к внешней полупалубе, шум толпы усилился. Кто бы мог подумать: у запертых люков, ведущих к шлюпкам, собралась группа пассажиров. Они кричали и стучали в двери люков, пытаясь пробиться к лодкам.

Существовал только один путь к шлюпкам левого борта, и этот путь лежал через толпу. Без сомнения, у шлюпок правого борта точно так же собрались обезумевшие пассажиры. Майлз приблизился, крепко сжимая в руке карту-ключ. Может, никто его не узнает?

— Эй, смотрите! Это директор круиза!

— Директор круиза! Эй вы! Майлз!

Толпа хлынула к Роджеру, и какой-то пьяный с красным лицом поймал его за рукав.

— Что происходит, черт подери? Почему не спускают шлюпки? — Он дернул Майлза за руку. — Почему? Отвечайте!

— Я знаю не больше, чем вы! — воскликнул директор высоким звенящим голосом. — Мне ничего не сообщают!

— Вранье! Он идет к шлюпкам — как те, другие!

Еще кто-то схватил его за руку и потащил в сторону. Раздался треск рвущейся одежды.

— Пустите меня! — взвизгнул Майлз, пытаясь вырваться. — Говорю вам, я ничего не знаю!

— Черта с два!

— Хотим в спасательные шлюпки! Вам нас больше не обдурить!

Толпа неистовствовала, его дергали со всех сторон, как дети, дерущиеся из-за игрушки. С громким треском рукав рубашки оторвался.