Лора Касишке - Будь моей

— Хорошо, — еле слышно прошелестела она. — Пошлю к вам Ти, когда придет домой на обед, велю, чтоб привел Куйо домой. Сама бы пришла, да не дойду — артрит замучил. И Эрни мой еле ходит. Перелом шейки бедра — не шутка.

— Он сломал шейку бедра? — с ужасом переспросила я.

— Еще в прошлом октябре.

— Ох, миссис Хенслин, мне так жаль. Я и понятия не имела.

Мне стало грустно. Как мало мне известно о невзгодах пожилой четы, которая живет от нас меньше чем в полумиле. Эта мысль наполнила меня печалью горшей, чем сострадание к Эрни с его сломанным бедром. Чем я была так занята все эти месяцы, что не потрудилась заглянуть к ним? Ни разу не остановилась возле их дома, ни разу не позвонила? Почему не задумалась, куда они вдруг подевались, что я совсем не вижу их на улице?

— Да откуда ж вам знать? — не удивилась миссис Хенслин. Она всегда была крайне практичной. — Так что, извините, он прийти не сможет. Я пошлю Ти. — Это был ее внук. — Скажу, чтоб поводок захватил. Он его обязательно уведет. Простите, что он там у вас набедокурил…

Я уверила ее, что мы абсолютно не в претензии. Просто волнуемся за собаку…

— Да будем вам. Набедокурил, ясное дело. Но мы сегодня же его заберем.

Она попрощалась и повесила трубку, а я еще несколько секунд простояла со своей. Меня не покидало чувство, что от меня слишком поспешно отделались. Или что я получила выговор. Я поймала себя на желании еще раз набрать тот же номер. Объяснить, почему я позвонила. Почему ничего не знала о сломанном бедре Хенслина — работа, отъезд Чада в колледж. Но я часто думала о них. И мне…

В этот миг раздался жуткий вой. Выл Куйо — заунывно, горестно и отчаянно. Я швырнула трубку и ринулась в сад.

Что еще там стряслось?

Нет! Хватит с меня!

Спаниель Хенслинов сидел на том же месте, где торчал все последние дни. Голову он запрокинул, и из его груди рвался наружу протяжный жалобный вой.

По пути я заглянула в холодильник, достала остатки отбивных, которыми в субботу кормила Джона с Чадом, положила их на бумажную тарелку и направилась на задний двор.

С бумажной тарелкой в руках я подошла к границе бордюрного кустарника.

И увидела, что он натворил.

Пес вырыл яму глубиной не меньше трех футов.

Я приблизилась к спаниелю, протянула мясо на тарелке, позвала его, сначала тихо, потом в полный голос, наконец, прокричала: «Куйо, ко мне!» Пес даже не повернул ко мне головы. Он все выл и выл…

Тут мне в нос ударил запах…

Над ямой, вырытой Куйо, клубился рой ос…

И мухи…

Целые тучи жужжащих мух…

Теперь я знала. Я все поняла.

«Просто скажи ему, что, если он явится сюда еще раз, ты позвонишь в полицию. Или что твой муж его пристрелит. Или что-нибудь еще в этом духе».

Я поставила тарелку с отбивными на землю рядом с Куйо, повернулась к дому и побежала.

В два часа пополудни, бог знает сколько времени проторчав на заднем крыльце, всматриваясь в дальнюю часть сада и прислушиваясь к вою Куйо, который суетливо сновал туда-сюда и без конца вытягивал шею, чтобы завыть еще громче, я увидела мистера Хенслина. Вначале показалась его хромавшая тень, а за ней возник и он сам с поводком в руке.

Я вышла на крыльцо.

Смотрела, как он приблизился к собаке.

Пес прижался к земле, виляя хвостом и поскуливая. Мистер Хенслин поймал его за ошейник, и Куйо принялся вырываться.

Мистер Хенслин пристегнул к ошейнику поводок. Куйо громко залаял, пытаясь сорваться с поводка.

Но мистер Хенслин оказался на удивление сильным мужчиной. Он тащил за собой пса, который упирался всеми четырьмя лапами, уже понимая, что сопротивление бесполезно. Человек не оставил никаких шансов. Увидев меня на ступеньках заднего крыльца, мистер Хенслин крикнул: — У вас там что-то мертвое в земле.

И повернул к своему дому, волоча за собой пса.

Я сидела на диванчике с кошкой Гарретта и гладила ее по дымчатой шерстке. Яркое солнце, струясь сквозь оконный проем, заливало комнату слепящим светом, в котором я не видела ничего, кроме своих рук и лежащей у меня на коленях кошки. Мы словно парили на сияющем островке, сотканном из блистающих нитей. Вокруг нас медленно кружились столбы пыли, собираясь в галактики. Мы путешествовали в космическом пространстве. Во времени. Мы прибыли сюда, в этот незнакомый мир, с пустыми руками. Ничего с собой не взяли. Мы же не думали, что задержимся здесь надолго. Но вот пролетели сотни лет, а мы все еще здесь, качаемся в пространстве, бездомные и одинокие на своем диване…