Уоррен Мерфи - Последний алхимик

– Почему ты думаешь, что тебе удастся то, что не смог сделать никто из нас?

– Потому что девяносто процентов всех ученых из известных история живут в наши дни. Сегодня совсем иные времена.

– Но мир не меняется, Харрисон!

– Надеюсь, что в отношении людей ты совершенно прав, отец, – сказал Харрисон.

Он не сомневался, что теперь, при всех достижениях современной техники и возможностях величайших мыслителей, настала пора извлечь на свет божий старинную фамильную карту и найти формулу философского камня.

Большой удачей было то, что недостающий элемент оказался ураном. Сегодня в мире его просто полным-полно. А поскольку люди так и не изменились, Харрисону Колдуэллу пришлось принять все меры предосторожности, чтобы его не поймали на воровстве урана.

Итак, облаченный в деловой костюм и вооружившись фотографиями двух человек, которые дал ему его “клинок”, Харрисон Колдуэлл, все более проникающийся сознанием своего высокого предназначения, встретился в одной из своих контор с джентльменом из Вашингтона.

Тот поблагодарил его за помощь в приобретении дома.

Колдуэлл сказал, что такой пустяк не стоит благодарности. Он всегда рад помочь другу.

Человек из Вашингтона поблагодарил его за то, что он устроил его дочь в самую престижную школу, несмотря на весьма посредственные знания и способности.

Какая ерунда, ответил Харрисон Колдуэлл.

Человек из Вашингтона сказал, что он не уверен, насколько этично то, что Колдуэлл открыл на его имя счет на золотой бирже.

Чепуха, ответил Харрисон Колдуэлл.

– Вы правда думаете, что тут нет ничего особенного? – спросил тот.

– Ну, разумеется, о чем разговор, – ответил Харрисон Колдуэлл директору Национального агентства по контролю за атомной энергетикой. – А кстати, не этих ли двух джентльменов вы имели в виду, когда говорили мне, что кто-то нам мешает?

Он пододвинул фотографии к своему собеседнику.

– Похоже. По-моему, именно они сейчас находятся на объекте в Мак-Киспорте. Мне кажется, они представляют какую-то из спецслужб, но какую именно, мне еще предстоит узнать.

– О, не беспокойтесь на этот счет. Я уверен, что сумею сам выйти на их след, – сказал Колдуэлл, и его черные испанские глаза сверкнули предвкушением схватки. – У меня будет вся информация, которую только можно купить за деньги.

Дорожки вокруг дома Консуэло Боннер были усеяны трупами. В стекле зияла пулевая пробоина. Спустились сумерки, и только теперь мысли у нее в голове начали проясняться, тогда как за окном, напротив, становилось темно, как зимой.

Она готова была поклясться, что Римо и Чиун – если это, конечно, не сон, – спорят из-за того, кому убирать трупы – так, словно речь идет о мусоре, который пора вывозить. Если это не сон, то до нее донеслись слова старого корейца:

– Сколько я в него вложил, а он все пытается сделать из меня слугу.

И Римо как будто проворчал в ответ:

– Никогда не хочет за собой убирать.

Она попросила, чтобы на нее плеснули холодной водичкой.

– Зачем? – спросил Римо.

– Чтобы я проснулась.

– Вы не спите, – сказал Чиун. – Хотя я согласен, что такая неблагодарность и во сне не привидится.

– Вас хотели убить, – объяснил Римо.

Консуэло кивнула. Она подошла к простреленному окну и потрогала пальцем острые края пробоины. Римо наблюдал за нею. Она обернулась.

– Ясно, – сказала она. – Видимо, мы все-таки подошли к ним вплотную. Не станут же они убивать того, кто не представляет для них никакой опасности.

– Если только это не недоразумение, – заметил Римо.

– Или что-нибудь еще, – добавила Консуэло.

– Что вы имеете в виду?

– Это моя атомная станция. И отвечать мне.

– Иными словами, вам не хочется признать, что мы вам нужны.

– Я не нуждаюсь ни в чьем покровительстве, – сказала Консуэло. – Я в состоянии сделать все, что сделал бы на моем месте мужчина.

– Тогда почему вы не спасаетесь бегством?

– Потому что если я убегу, все станут вопить, что это из-за того, что я женщина. Я не побегу. – Она прислонилась к окну. – Ни за что не побегу. Не побегу. Не побегу.

Чиун заметил, что эта женщина не лишена мужества. Она не кореянка – и вообще неизвестно кто по происхождению, – но в мужестве ей не откажешь. Но она не свободна от недостатков, которые свойственны всем женщинам в этой стране: в попытке доказать, что они ни в чем не уступают мужчинам, они совершают поступки, на которые ни один мужчина не способен, и в результате лишь подтверждают представление мужчин о слабом поле.