Юлиан Семенов - Противостояние

...Кротов ввел новую свою подругу в раж, приручил, а потом – жах! – и на полтора месяца в тундру: «Любовь к родному краю, дорогая, ничего не поделаешь, терпи и надейся, вернусь, рыбки привезу соленой, а если повезет – п о с т а р а ю с ь, может, золотишка тебе к ногам положу, сережки с него сделаешь и колечко...»

Когда вернулся, когда приникла она к нему, когда он увидал ее счастливое лицо, залитое слезами, понял: теперь с ней можно делать все что угодно, она – г о т о в а. Раньше-то про нее говорили: «Кремень, а не человек, мужик в юбке». Ничего, переломится. Гретта тоже была вроде Гиммлера, а потом сама в тюрьму ходила: «Отпустите».

Кротов смотрел на счастливое лицо Анны, залитое слезами, гладил по голове, по плечам: увел в комнату, у в а ж и л, а потом, затянувшись горькой «казбечиной», вздохнул:

– Рыбки я тебе привез, а вот золотишка без твоей помощи не найти мне. Ты на этой земле одинокая – кто у тебя кроме тетки? – и я один, как перст. Если не нам вместе, кому же? Ты мне к следующему году – торопиться не надо, время от нас не уйдет – карты посмотри в сейфе у ваших изыскателей, а? С м о г и их посмотреть, ладно? И расскажи, какие они – на кальке ли, на ватмане; фото с них делать или надо перечерчивать...

Женщина не отвечала – прижималась только, головой о плечо терлась – кошка, одно слово...

Через год он привез сорок три грамма золота; взвешивали на особых весах; несколько деталей принесла Петрова, остальное собрал он, Кротов.

А через семь лет он хранил в тайнике у нее в квартире пятьсот двадцать граммов.

С и л а.

И тогда-то они вылетели в Ригу, к брату Анны...

...А брат оказался тряпкой. Но Анна работала как надо. А работу надо отмечать, как же иначе; ночью – само собой, а если придумать что для дня – навек запомнит, бабы показуху любят...

Перед вылетом из Риги надел очки, зашел с нею в ювелирный, вроде б полюбоваться: спросил, что нравится ей; ответила, разглядев все, что было под стеклом: «Вот этот изумруд».

Отсчитал тысячу триста, взял колечко, надел на палец.

Лицо ее в тот миг понравилось Кротову впервые и по-настоящему; закаменело ее лицо, словно бы рубленное по камню, только в глазах слезы...

Кротову уже привезли в управление; за ее домом было поставлено наблюдение; допрос проводил Костенко – по форме, предупредив об ответственности за дачу ложных показаний.

«К о с т е н к о. – Скажите, пожалуйста, отчего вы, филолог по образованию, не работаете в школе и никогда там не работали, а трудитесь в сфере торговли?

К р о т о в а. – Я не понимаю, зачем меня сюда привезли? Если есть недостача, меня обязаны ознакомить с документами ревизии, которая – во всяком случае официально – не проводилась. А на ваш вопрос отвечаю: вся наша семья занималась ювелирным делом. Покойный муж – человек по натуре ревнивый – поставил условием нашей супружеской жизни, чтобы я работала вместе с ним, была все время рядом. Он был начальником секции, я – заместителем, потом он стал заведующим, я – начальником секции драгоценных камней.

К о с т е н к о. – Вас доставили сюда не в качестве обвиняемой, а как свидетеля, это ответ на ваш первый вопрос; с данными ревизии, если в ней возникнет необходимость, вы будете ознакомлены заблаговременно, это ответ на ваш второй вопрос. Удовлетворены?

К р о т о в а. – Да. Спасибо.

К о с т е н к о. – От кого пошла ваша семейная традиция? Я имею в виду ваши слова, что вся семья занималась ювелирным делом.

К р о т о в а. – Отец мужа был ювелиром. Дед, которого я не знала, тоже. Кажется, и прадед.

К о с т е н к о. – В Смоленске была ювелирная торговля Юркиных. Какое отношение имели к ней ваш муж и его отец?

К р о т о в а. – Юркина – родня по мужниной линии.

К о с т е н к о. – Какова судьба Юркиной?

К р о т о в а. – Она уехала за границу в 1921 году.

К о с т е н к о. – Одна?

К р о т о в а. – Не знаю. Об этом у нас никогда не говорили.

К о с т е н к о. – Куда уехала?

К р о т о в а. – Я же говорю, это была закрытая тема. Я сама узнала об этом в начале шестидесятых годов, когда родственники за границей перестали быть... ну опасными, что ли...

К о с т е н к о. – После смерти мужа вы ни с кем не связали свою судьбу?

К р о т о в а. – У меня дети... Дочери пятнадцать, это может ее травмировать... Сын уже взрослый, ему двадцать, он бы меня понял... Но девочка любила отца, вы понимаете, каково ей будет видеть в доме другого мужчину.

К о с т е н к о. – Простите за вопрос: у вас есть друг?

К р о т о в а. – Да.

К о с т е н к о. – Можете назвать его имя?