Брижит Обер - Карибский реквием

– Поскольку это была не естественная смерть, наверняка был вызван врач, чтобы осмотреть тело и выдать разрешение на захоронение… Может быть, вы знаете, кого именно вызывали?

– Насколько я помню, это был доктор Джонс. Генри Джонс. Это был здесь единственный медик. Наш остров всегда оставался в стороне от современных веяний…

Даг прервал его:

– Знаю. В детстве мне часто приходилось бывать на Сент-Мари. Моя тетка держала сувенирную лавку на улице Двадцать второго июля. Она умерла в тысяча девятьсот семьдесят четвертом.

– А, значит, я ее не знал. Я был назначен сюда в семьдесят пятом, после кончины моего предшественника. А диспансером с пятьдесят шестого по девяностый год руководил Джонс.

– В таком случае, он наверняка принимал маленькую Шарлотту. А если правда то, что люди так же доверяют своему врачу, как исповеднику, возможно, Джонс мог бы дать мне нужную информацию. Если, конечно, он до сих пор живет на острове…

Отец Леже улыбнулся:

– Он все еще живет на Сент-Мари. На вилле возле Фоль-Анс, вы без труда его найдете. Но он, знаете ли, большой оригинал. К выпивке неравнодушен. Не стоит особенно доверять тому, что он вам поведает. И не говорите, от кого вы, он меня недолюбливает. Считает, что я здесь оплот мракобесия и пережиток Средневековья. Вот так, – закончил священник, поднимаясь. – Я рассказал вам все, что мог. Мне пора идти, нужно проведать несколько неимущих семей, и одному Господу известно, сколько их… – добавил он, воздевая глаза к небесам, словно призывая Бога в свидетели.

Даг пожал ему руку.

– Рад был познакомиться с вами, отец мой.

– Я тоже. Если вам что-нибудь еще понадобится, прошу вас, не смущайтесь, обращайтесь ко мне.

Даг еще раз поблагодарил его и долго смотрел, как он удаляется большими шагами. Симпатичный кюре. Теперь визит к доктору. Даг задержался в телефонной кабинке, расписанной непристойностями, чтобы полистать старую телефонную книгу, половина страниц которой была вырвана. К счастью, буква «Д» сохранилась. Он сразу нашел адрес и номер телефона Джонса. Дел-то – десять минут пешком. Ни к чему лишние траты.

Врач обитал на вилле, выкрашенной охрой и белым, которая нависала над морем. Даг прошел в широко распахнутые ворота и углубился в посыпанную гравием аллею, по которой дошел до большой, выложенной красной плиткой террасы, где пожилой мужчина в белом костюме пил какой-то напиток синего цвета.

«Ну прямо реклама французского флага», – подумал Даг, приближаясь. Он прочистил горло. Сидящий в кресле-качалке мужчина повернул к нему голову. Пышные седые волосы падали на плечи, а тщательно подстриженные и расчесанные белые усы ярко выделялись на покрытом красными пятнами лице.

– Вас приглашали? – осведомился он хрипловатым голосом.

Шутник. Даг с размаху бросился в воду:

– Не совсем. Позвольте представиться: Даг Леруа, детективное агентство «Мак-Грегор». Я пришел к вам по весьма конфиденциальному делу.

– Если вы продаете пылесосы или мобильные телефоны, можете убираться к чертовой матери.

Похоже, интервью обещает быть приятным. Даг сделал шаг вперед.

– Я не коммивояжер и не представитель фирмы. Позволите сесть?

– Нет. Bugger off!

«Пошел вон!» Исключительно радушный прием! Даг решил, что самым уместным будет тон сержанта-инструктора:

– Повторяю: не собираюсь вам ничего продавать. Я частный детектив и имею полномочия вести дела мадемуазель Дюма, дочери Лоран Дюма, которая покончила с собой на Гран-Маре в семьдесят шестом году.

У Дата сложилось впечатление, что он бесконечно повторяет одну и ту же фразу, которая падает в пустоту. Прежде чем ответить, пожилой мужчина отпил изрядный глоток синего пойла.

– Тысяча девятьсот семьдесят шестой год. Twenty years. Это было давно, двадцать лет назад. Сейчас я на пенсии.

– Но ведь это вы занимались тогда этим делом?

– Возможно. Вас это не касается.

Он до краев налил себе стакан напитка и опустошил его одним глотком, затем вытер усы тыльной стороной ладони.

– Сейчас водка не та, что раньше. Полное дерьмо. Француз?

– Нет, я американец.

– Marines? [28] – поинтересовался он, указывая пустым стаканом на татуировку Дата.

– Да. Если вы предпочитаете, можем говорить по-английски.

– I don' t care [29]. С какой стати американский частный детектив интересуется самоубийством двадцатилетней давности?

– Вопрос о наследстве. Кажется, у этой Лоран Дюма имелась дочь.