Джерри Остер - Погоня за «оборотнем»

— Имя можно не упоминать. Я иду налегке.

— Вы хотите сказать, что вас преследуют?

— Люди обеспокоены моим отсутствием. Прежде чем начнутся полномасштабные поиски, они хотят точно определить характер ущерба.

— Что вы конкретно имеете при себе?

— В смысле?

— Досье, микропленки… Что-нибудь?

Ему понравилась пауза, которую она сделала перед словом «микропленки», слегка вздрогнув при этом, из чего Барнс заключил, что она сама осознала в этот момент, что это слово прозвучало слишком уж по-киношному.

— У меня все здесь, — Барнс постучал пальцем по голове. — Все.

Она встряхнула головой, услышав эти слова. Ее темные локоны рассыпались по плечам, как у героинь романов, изображаемых на обложках книг.

— Вы хотите сказать — все, что знаете вы. Все, что прошло через ваш участок работы.

— Я знаю абсолютно все. Я — босс.

Она еще раз критически осмотрела его одежду.

— Вы — босс?

— Начальник нью-йоркского отделения.

— У вас, должно быть, большая организация.

— Это так.

— И она ведет активную работу.

— Верно.

— И в вашу деятельность постоянно вмешивается начальство из Вашингтона.

— О да, разумеется.

Она вскинула голову и прищурилась, как бы взвешивая все «за» и «против» своего участия в этом деле.

— Должна сказать, что разоблачение козней, чинимых в Вашингтоне, будет выглядеть более привлекательным для читателей, чем книга о секретах борьбы с наркобизнесом.

— Я, собственно, имел в виду ни то и ни другое, — поправил Хелен Барнс. — Это что-то более личное.

Она нахмурила лоб и наклонилась вперед. Это движение дало Барнсу возможность рассмотреть, что она носит под блузкой.

— Что вы имеете в виду?

— Книгу обо мне.

— Просто о вас?

— Я совершал невероятные дела.

— Не сомневаюсь.

— Недопустимые вещи.

Хелен улыбнулась — она не сомневалась и в этом.

— Книга будет своего рода… апологией.

Морщинка на лбу говорила о том, что это слово ей незнакомо. Ее лицо выражало сожаление оттого, что как профессионал она его не знает, поэтому он добавил:

— Защитой, оправданием.

Она еще больше наклонилась вперед. Верхняя пуговица блузки каким-то образом расстегнулась, обнажив грудь.

— Что, собственно, вы натворили?

— Я убил четверых.

Хелен недовольно поджала губы:

— Всего лишь?

— Только за последнее время.

— Они были наркодельцами?

— Нет. Два агента, два свидетеля убийства другого агента, убитого по моему наущению. Пятое убийство выполнено по моему указанию.

Она едва заметно вздрогнула. Ей показалось, что она нашла объяснение.

— Эти агенты были перебежчиками или как вы их там называете?

— Мы называем их «оборотнями».

— «Оборотни». Отличное название для книги.

— «Оборотень» — я, — сказал Барнс.

Она вскинула голову и недоверчиво, как дети, которых дурачат, спросила:

— И как же вы их убили?

— Агенты были убиты выстрелами в затылок, так же, как и таксист. Свидетеля, бездомного бродягу, я силой заставил выпить виски, и он задохнулся рвотной массой. Еще одного агента застрелили по моему приказу. Пятую жертву закололи мечом в половые органы.

Она отклонилась в сторону и искоса посмотрела на него:

— Вы это говорите серьезно?

— Да.

— Почему?

— Если я буду вести себя фривольно, то это вас не заинтересует. Согласны? — Барнс наклонился вперед, чтобы заглянуть под блузку. Хелен застегнула пуговицу.

— Я хотела спросить, зачем вы убили их?

Барнс откинулся на спинку стула и забросил ногу на ногу.

— В данный момент интереснее знать, почему ты все еще сидишь рядом со мной. Почему не выбежишь в холл, на улицу, не позовешь на помощь?

— Я полагаю…

— Ты мне не веришь?

— Нет, — ответила Хелен. — Нет, я действительно верю вам.

— И ты хочешь трахаться со мной, Хелен.

Она сделала вид, что не шокирована, но покраснела.

— Откуда вам известно мое имя?

— Пойдем в мой номер. Там более располагающая обстановка.

— Вы сказали, что прочитали статью в «Таймс» о моем недавнем успехе.

— И о том, что вы с мужем живете по разные стороны Штатов. Как это у вас получается?

— Мой муж занимается кинобизнесом.

— У него член в три тысячи миль длиной?

Она фыркнула:

— А у тебя?

— Нет. — Он достал бумажник, положил на столик деньги и встал. — Пошли.

Она отпрянула:

— Я буду кричать.

— Джон! — раздался голос.

— Пошли.

— Джон!

Хелен Генри вдруг осознала, что обращаются к ее собеседнику, и, повернувшись, увидела женщину, стоящую у входа в Палм-Корт. У нее была короткая мальчишеская стрижка. Вела она себя как человек, знающий, что делает.