Валерий Марценюк - Месть привидения

Голос в трубке колебался не больше пяти секунд:

– Хорошо, договорились, я обязательно завтра буду.

– Тогда будь здоров, друг.

Владлен медленно нажал на клавишу завершения соединения, положил мобилку на телефонный столик и снова повернулся лицом к Саше.

– Понял, кто барабанил, сам Мойсиевский вспомнил о моем существовании на этой грешной земле. Что-то он там хочет перетереть про Черного, наверное, о его зеленых. Не поверил видно, черт погонный, тому, что мы ему раньше втирали.

Саша от тех слов искривил синюшную морду, и прохрипел:

– Вот мент поганый, мы же босс ему втерли, что Демчук ни слова не успел о тех зеленые вымолвить. И только ввели нему «укольчик правды», так он взял и неожиданно окочурился.

Проданос тоже от того телефонного разговора был не в восторге:

– Думаю, что, наверное, и Санитара прессовал мент Мойсиевского, – он немного помолчал, а потом продолжил, – но мы их опередим, заберем зеленые с тайника на даче Черного прямо завтра же.

Саша удовлетворенно хмыкнул:

– Хорошо шеф! Это на какой же час запрягать гнедого?

– Давай на двенадцать. Туда из нашего офиса ехать минут тридцать, то будь здесь ровно в двенадцать, так как мне на два часа нужно возвратиться назад в офис.

– А кого с собой еще брать, шеф – спросил Мельник.

– Только своего Вована и возьми. Но даже и ему не следует знать о цели нашей поездки. Мало ли какой в его башку базар продвинется.

– Хорошо шеф, твоя правда. Чем меньше братвы в том деле, тем те бабки зеленее будут.

На том разговор между Сашей и его шефом был завершен. Мельник вышел из кабинета и подался к своей машине. Вслед за Сашей вышел из кабинета и Николай. Всю нужную ему информацию он получил, а теперь настала очередь познакомиться со следующим действующим лицом его трагедии – полковником Мойсиевским.

Николай в то время, когда он работал в милицейской поликлинике, находившейся возле театра имени Садовского, несколько раз встречался с моложавым майором, который носил такую же фамилию. Тот периодически проходил обследование состояния здоровья и профилактическое лечение. Тем не менее, это было довольно давно, и нужно детальнее ознакомиться с условиями работы сегодняшнего начальника городского управления внутренних дел. Поэтому следующим адресом для посещения своих визави Николай выбрал именно это управление, которое находилось на улице Пирогова, неподалеку гостинницы Октябрьский.

Николай решил не садиться больше в автомобиль Мельника и пошел пешим ходом на троллейбусную остановку около улицы Ляли Ратушной, которая находилась почти рядом. Людей на остановке было мало, большей частью это были бабушки-пенсионерки, которые вышли на очередную охоту за дешевыми продуктами. Они что-то между собой заинтересованно беседовали об урожае картофеля и овощей, о внуках, которые совсем отбились от рук, и о прочих своих делах.

Николай не очень прислушивался к тем разговорам, просто не имел на то времени. Его мысли целиком были занятые будущей встречей с полковником украинской «народной» милиции, который, по сути, на текущий момент превратился у обычного криминального авторитета. Как не удивительно, такие преобразования стали повседневной реальностью во времена правления «кучмоноидами» независимой Украиной. Оправдание таких превращений было даже гуманистическим – обеспечение условий деятельности правоохранительных органов в интересах всех граждан.

Начало периода независимости с 1992 до 1998 года ознаменовалось тем, что молодое Украинское государство почти не выделяло средств на содержание большинства государственных служащих, в том числе работников образования и культуры, медработников и работников милиции. В то же время от них требовалось неуклонное выполнение своих профессиональных обязанностей, даже на голодный желудок. А желудок, как говорят в народе, не тетка, он постоянно просит кушать. Да и дети голодными растить не желательно, иначе что тогда из них вырастет.

Социальное устройство государства медленно трансформировалось из социалистического в капиталистическое. Поэтому основные ресурсы государственного и местных бюджетов шли на начальное накопление капиталов нового класса общества, названного «новыми украинцами». Как правило, этот класс образовывался из тех общественных элементов, которые было более близки к власти, а потому и к материальным ресурсам. Всем другим оставалось только надежда на самовыживание, или на рынках, или путем получения определенных компенсаций (теперь это называют словом «коррупция») от заинтересованных лиц.