Эрин Харт - Земля призраков

— Прекратите, прекратите! — закричала Уна, из последних сил растаскивая мужчин в разные стороны. Она подошла почти вплотную к брату и, дрожа от ярости, заговорила:

— Хью не отец Айоф. Ты хочешь снова это услышать? Иногда мне хочется, видит Бог, чтобы он был ее отцом, но это не так. Но Хью — единственный человек, который поддержал меня, когда я была беременна, единственный, кто понял, как я беспомощна и сбита с толку. И знай: отец Айоф — один из моих университетских преподавателей. Может, мне стоило поговорить с ним — но я уехала, Брендан, только потому, что считала себя гребаной дурой. Хью знал о ваших сплетнях. Но он мирился со всеми этими взглядами и шепотками, потому что я просила его ничего не предпринимать. Теперь ты удовлетворен, Брендан? Ты, черт побери, удовлетворен?

— Почему ты не пришла к нам, Уна? К маме и ко мне? Почему ты пошла к чужаку? Мы бы позаботились о тебе, Уна. Мы бы помогли тебе.

Боль в голосе брата была неподдельной, но на лице Уны застыло недоверие.

— Ты знаешь, что этого бы никогда не случилось, Брендан. Прости за все, что я сделала. Я знаю, как ты мучился с мамой, прости, что меня не было рядом, чтобы помочь тебе. Но я не жалею о рождении Айоф. И вернулась сюда, несмотря на всю вашу узколобость и подозрительность. Я хотела, чтобы у моей дочери были дом и семья, Брендан. Вы с Финтаном — все, что у нас есть, помоги нам Боже.

Брендан беспомощно развел руками:

— Уна…

— Твои извинения здесь не нужны. Иди домой, Брендан. Ты пойдешь домой?

Он повернулся, чтобы уйти, но остановился в открытой двери и, не глядя ни на кого, адресовал свои последние слова Кормаку:

— Я оплачу ремонт ваших машин. Я напился. Голову потерял.

Таково было последнее признание Брендана. Он затворил дверь и ушел.

Уна начала подбирать разлетевшиеся по полу осколки. Теперь уже Хью Осборну пришлось ее утешать. Он взял осколки из ее рук, положил их на стол, затем поднял Уну на ноги и обнял. Она попыталась взять себя в руки, но когда он усадил ее на скамью рядом с собой, разразилась судорожными рыданиями. Кормак и Нора закончили то, что начала Уна: вытерли молоко и чай, подмели сахар, выбросили осколки посуды. К тому времени, когда они закончили, Уна успокоилась. Теперь они с Хью Осборном сидели бок о бок, сжав край скамьи соединенными руками и каждый порознь вглядываясь в бездну своего прошлого.

Подъезжая к моргу в Беллинаслоу, Девейни вспомнил, что вчерашнее предсказание о немедленном появлении не в меру любопытных репортеров оказалось точным. Первым был амбициозный молодой человек из «Санди Уолд», который пытался проникнуть за установленные ими ограждения, и потому пришлось его выпроводить. Затем приехала компания телевизионщиков. По счастью, Девейни не пришлось иметь с ними дело. Как старший следователь, возглавляющий расследование, Брей Бойлан страстно желал появиться на страницах газет и телевизионном экране. Конечно, Бойлан мог сообщить только общеизвестные факты: найдены человеческие останки, осталось определить, имеют ли они отношение к делу Осборна. Он не сообщил, что полиция нашла складной детский стул на колесиках, пару маленьких синих ботиночек, сумочку Майны Осборн, а также ружье 22-го калибра. Наблюдая, как старший офицер купается в лучах телевизионных прожекторов, Девейни представил себе, с какой скромностью Бойлан будет принимать похвалы за столь удачно проведенное расследование.

В Беллинаслоу он объехал больницу, чтобы попасть в морг, который находился позади нее. Его всегда страшили судебные вскрытия, и он ощутил приступ дурноты, еще до того как припарковал машину. Он направился в зал, где проводилась аутопсия, и у дверей встретил Малаки Драммонда. Драммонд был худощавым мужчиной, лысеющим и в очках. Он славился среди коллег любовью к галстукам-бабочкам, хорошей еде и выпивке. Широкая публика хорошо знала его по репортажам о расследованиях преступлений, но Драммонд не обращал внимания на свою известность, полагая, что подобная шумиха не имеет ни малейшего отношения к серьезной работе. Сослуживцы из полиции считали профессию Драммонда отвратительной, однако уважали его знания и методичность, сочетающиеся с сострадательным уважением к умершим. Он всегда говорил о своих подопечных как о «леди» и «джентльменах», несмотря на часто недостойные обстоятельства их смерти.

— Детектив, — лаконично приветствовал он Девейни. — Какое печальное это дело, молодая мать и ребенок. Очень печальное. — Неплохо зная Драммонда, Девейни не сомневался, что тот говорит искренне. — Хотел бы кое-что вам показать.