Эва Хансен - Цвет боли - шелк

— Зачем тащиться в Копенгаген, чтобы сидеть в баре со шведской кухней? — недоумевала Фрида. — Наверняка они и в Вене ищут такую же.

Пыталась вспомнить что-нибудь о самом баре, но, кроме дерева в кадке у спуска в полуподвал и красно-брусничных стен, память ничего не сохранила. Проезжая ли улица? Если нет, то этих могли оштрафовать, значит, будет подтверждение. Но они были там вечером, даже ночью, нарушение могли и не заметить.

Открыла карту Копенгагена, убедилась, что улица Вендерсгейт проезжая, хотя и односторонняя. Фрида искала и искала зацепку, чтобы либо подтвердить правоту заявления Мартина, либо опровергнуть. Что-то, чего она никак не могла уловить, не давало покоя, и Фрида прекрасно знала, что эту важную деталь обязательно надо найти, подсознание уже заметило то, чего сознание понять еще не смогло.

И вдруг она замерла, увеличила снимок, переместилась от центра в сторону… Снова приникла к экрану.

Когда Кевин вернулся в кабинет, Фрида встретила его вопросом:

— Кевин, Магнус умеет улучшать качество изображения при увеличении фотографии. Ты можешь?

— Обижаешь! — фыркнул Эк, и через полминуты у нее было отличное изображение интересующего лица.

— Ну и рожа! Чья это?

— Кто-то из приятелей Мартина.

— Что тебя беспокоит?

— Не могу понять, что-то здесь не так, — вздохнула Фрида. — А что у тебя?

— Сейчас посмотрим. Даг запретил беседовать с консьержем, велел только забрать записи. Вот этот день… Да, машина Мартина с утра у дома, вот его приятели. — Кевину очень хотелось сказать «уроды», но сдержался.

На видео все садились в машину и отправлялись куда-то, судя по заявлению Мартина в Копенгаген, покутить. Алиби Мартина подтверждалось — он действительно был с друзьями в Копенгагене, машину зафиксировали камеры на мосту, а потом была сделала фотография возле копенгагенского бара. Видео подтверждало то, что предоставил и сам Мартин на фото.

Нашлось и то лицо, которое Кевин обозвал рожей.

— Есть еще записи, когда они приехали?

— Да, вот.

Это было уже через день — все в обратном порядке: машина вернулась, все выбрались, прощались, шутили и расходились. Мартин отправился в дом, а водитель повез приятелей, видно, по домам.

— Что и требовалось доказать, — произнесла Фрида с заметным удовлетворением и откинулась на спинку стула, сладко потягиваясь.

— Что ты там увидела?

— Смотри, на снимке, который нам дал Мартин, у этого человека усов нет, а через день в Стокгольме уже есть. Сбрить усы можно вмиг, а вот отрастить…

— Думаешь, наклеены?

— Нет, думаю, фотография из Копенгагена старая. Надо разыскать этого типа и выяснить, что у него с усами.

— Сейчас выясним…

Когда через полчаса Даг заглянул в кабинет к Эку, Фрида и Кевин голова к голове разглядывали какие-то снимки.

— Что нашли?

— Мартина не было дома в ночь убийства Карла Сандберга, а фотография, которую он предоставил в качестве доказательства своего загула в Копенгагене в день исчезновения Петры, в действительности сделана много раньше.

— Как вы это выяснили?

— По усам! — бодро заявил Кевин.

— По чему?

— У его приятеля на снимке усов нет, а сейчас они есть.

— А на фотографии разве даты не было?

— Нет, снимок сделан телефоном, там не всегда выставляют даты.

Фрида рассмеялась:

— Он потому ее и дал, что не нашел никакого другого снимка без даты! А этот старый.

— Значит, это Мартин привез Петру Торстейну…

Кевин замотал головой:

— Зачем ему Петра? Не понимаю.

— Петра заявила права на свою долю наследства. Большую долю. Мы считали, что заинтересованы только Ларс и Линн, но забыли про Мартина. Ему совсем не нужна еще одна совладелица замка.

— Но почему не убили, а столько времени насиловали? — Фрида даже поежилась, вспомнив шрамы Петры.

— Мы же не знаем, какие отношения у Торстейна и Петры, может, они были любовниками? Петра мазохистка, ее и Адлер мучил тоже. Может, она сознательно отправилась к Торстейну по зову страсти, так сказать? А потом все не так пошло.

И снова Фрида ежилась. Хорошо, что Вангеру в голову не приходит, что она тоже занималась этим. Откуда Фриде знать, что Вангеру об их отношениях с Густавом все известно, нет, конечно, Густав не делился подробностями использования вибраторов или способом вынудить Фриду сделать минет, но о характере самих отношений, как и о том, что они прерваны, Даг знал.

Фриде не до Дага, у того есть своя Агнесс. Фрида решила для себя: все, больше никакого садомазо, только ванильный секс! Только вот с кем?