Татьяна Коган - Только для посвященных

Магазин оказался закрыт. Кирилл растерянно огляделся, размышляя, что же предпринять. Курить хотелось со страшной силой. Мимо автобусной остановки шел прохожий. Кирилл догнал его.

– Простите, вы не знаете, где-нибудь здесь поблизости есть работающий магазин?

Незнакомец дружелюбно кивнул и указал рукой направление:

– Километрах в четырех по трассе.

– Спасибо.

– Если хотите, я вас подброшу, мне по пути.

– Не стоит. Не хочу вас затруднять.

Мужчина улыбнулся:

– Никаких затруднений. Пойдемте, – он направился к припаркованной у обочины иномарке. Кирилл на мгновение задумался и двинулся следом. Расположился на заднем сиденье. Впереди сидела рыжеволосая молодая женщина. Должно быть, жена или любовница. Бросила любопытный взгляд на неожиданного пассажира и отвернулась.

Водитель завел мотор и посмотрел в зеркало заднего вида.

– Недавно переехали?

– Неделю назад. Еще не успел изучить окрестности, – пояснил Кирилл.

– И как первые впечатления?

– Трудно сказать. На мой взгляд, здесь слишком тихо.

Собеседник удивился:

– Зачем же тогда вы перебрались сюда?

– Вы не поверите, но я уже задавал себе этот вопрос.

Дама вновь обернулась на незнакомца, вперив в него пристальный взгляд. Она была недурна собой, но хищное выражение глаз сводило на нет всю привлекательность. С такой бы Кирилл точно не закрутил. Женщина должна излучать мягкость и теплоту, а не агрессию и враждебность.

Пару минут они ехали молча, пока машина не остановилась.

– Вот и магазин, – сообщил водитель. – Удачных покупок.

– Спасибо, – Кирилл выбрался из салона и поднял руку в знак признательности.

На обратном пути он всерьез задумался: а что, если память к нему никогда не вернется? Не хотелось бездарно тратить драгоценное время на ожидание чуда, которое может никогда не произойти. Почему он должен отказывать себе в праве жить сейчас, выбирать уже сейчас, без оглядки на туманное прошлое? К черту прошлое! Кем бы он ни был прежде, какие бы планы ни строил, чего бы ни желал, – теперь все иначе. Глупо сетовать на жестокую судьбу, уничтожившую в пожаре прекрасные эскизы. Пока он дышит, способен нарисовать новые картины. И кто знает: вдруг они окажутся талантливее предыдущих?

Снег под ногами звонко хрустел, соглашаясь с выводами человека. Воздух был чист и пронзительно холоден, и даже облачко сигаретного дыма не растворялось, а замерзало и разлеталось на миллиарды ледяных осколков. Снова нахлынуло острое ощущение счастья. Кирилл остановился, едва не задохнувшись от восторга. Если подумать – жизнь удивительная штука. Но еще удивительнее то, что можно строить ее по своему вкусу. Сворачивать на любую дорогу, выбирать любое окружение, постигать любые знания… Возможно, в чем-то Кирилл и не был уверен, но в одном не сомневался: он хотел как можно чаще испытывать радость, не омраченную тягостными раздумьями. И, пожалуй, это было в его силах.

Придя домой и отогревшись под горячим душем, он улегся в импровизированную постель. В ту ночь он засыпал с улыбкой. Ибо твердо решил, что с завтрашнего дня забросит попытки вспомнить былое и начнет жить заново, как и предлагал инкогнито, написавший записку. И первое, чем он займется – продаст этот огромный пустой коттедж в унылом поселке и переедет в город.

Глеб поднялся в гостиничный номер, бросил сумку с вещами на пол и рухнул на жесткую кровать. Несколько минут лежал неподвижно, затем достал из кармана телефон и набрал Дашу. Она ждала его звонка, ответила после первого же гудка.

– Даша, утром я перевел тебе деньги, как и говорил.

– Спасибо, – безрадостно ответила она.

– У меня к тебе просьба.

– Конечно. Какая?

Глеб сглотнул:

– Такую же сумму я перевел Гале на ее банковский счет. На мои звонки она не отвечает, а с тобой поговорить не откажется. Ты ей просто сообщи, чтобы она была в курсе, ладно?

– Хорошо. Ты твердо решил уехать? – собеседница громко вздохнула.

– Да. Меня здесь больше ничто не держит.

– Звони иногда.

Глеб горько усмехнулся:

– Не буду обещать.

– Тогда удачи тебе.

– Тебе тоже, Даша, – он нажал на «отбой» и посмотрел в окно. Сегодня выпал первый снег. Синоптики предвещают суровую зиму. Говорят, будут аномальные холода.

Юрка умер два месяца назад. А кажется, прошло два десятилетия. Глеб чувствовал себя безнадежно старым. Словно ему не тридцать три, а все девяносто. На кладбище, глядя, как опускают в могилу гроб, он твердо знал, что вскоре тоже умрет. Но время шло, день сменялся вечером, вечер – ночью, а проклятое сердце продолжало стучать. Странно, как дряхлый старик мог так долго существовать. Надежды давно иссякли, силы растратились, но организм по-прежнему функционировал. Удивительно устойчивы бывают физические оболочки.