Татьяна Коган - Только для посвященных

Резон в ее словах имелся. Кирилл согласился. Единственное, что его смущало, – проникновенная заботливость новой знакомой. Не то чтобы ему это не нравилось. Просто присутствовала в этом какая-то иррациональность, что ли. С какой стати чужому человеку проявлять столь трепетное участие? «Однозначно, недоверие – одно из моих характерных свойств», – мысленно отметил Кирилл. Украдкой взглянул на Велецкую. Та разжигала камин и не замечала обращенный на нее взор.

С момента предыдущей встречи в ней произошла какая-то перемена. То ли во внешности, то ли в настроении, то ли в поведении. Было сложно сказать точно. Кирилл не исключал, что изменилось его восприятие. В сущности, он только начинал осваивать такое понятие, как второе впечатление.

– Ты любишь огонь? – Она протянула ладони к камину, как если бы сильно замерзла и хотела согреться. Переход на «ты» произошел так естественно, что никто из них не обратил внимания.

– Вопрос на засыпку, – Кирилл посмотрел на трепещущее пламя. – Красиво горит.

Ольга повернулась к нему:

– Давай попробуем выяснить, что ты умеешь. Начнем с элементарного. Узнаем, водишь ли ты автомобиль.

На улице было безветренно и морозно. Ольга открыла гараж и махнула рукой, приглашая его в машину. Кирилл занял сиденье водителя, а его спутница устроилась рядом.

– Ну пробуй.

Он вставил ключ в замок зажигания, завел двигатель и плавно тронулся с места. Уверенно остановился в нескольких сантиметрах от ворот. Включил заднюю скорость и въехал обратно в гараж.

– В таком случае прокатимся по окрестностям, – Ольга нажала на пульт, открывая центральные ворота.

Это было приятно – вести автомобиль. За всю поездку у Кирилла не возникло ни единого вопроса, ни единого сомнения в правильности своих действий. Машинально переключал скорость, в нужный момент включал поворотники. Очевидно, он делал это тысячи раз. За рулем ему было комфортно. Несколько раз он объехал вокруг коттеджного поселка, – тот оказался довольно большим – и вернулся обратно. Он бы с удовольствием вырулил на шоссе и прокатился в город, но не хотел обременять Ольгу своим неуместным задором. С сожалением припарковал автомобиль и вышел во двор.

Ольга замешкалась в гараже. Кирилл задрал голову вверх – пронзительно-голубое небо мерцало и слепило глаза. Наверняка он видел такое небо и раньше. Но что чувствовал при этом? Кто находился рядом? Поморгал, смахивая непрошеные слезы. Его не покидало необычное ощущение. Он прекрасно понимал, что хорошо, а что плохо. Но своего истинного, по-настоящему личного отношения к тому или иному событию не имел. То есть, конечно, имел, но не помнил. Было бы легче, если бы он забыл и сам факт утраты памяти. Тогда бы впитывал новое с упоением ребенка, не мучаясь вопросом «а что было раньше?».

Перед глазами возникло красивое лицо Ольги. Она что-то говорила, изо рта шел пар. Белое облачко рождалось, медленно поднималось вверх чуть выше макушки и растворялось в прозрачном воздухе. Велецкая повысила голос:

– Ты меня слышишь? Ты нормально себя чувствуешь? У тебя отсутствующий вид.

Кирилл кивнул:

– Мне хорошо. Просто я наблюдал за паром.

– За паром? – Ольга засомневалась в адекватном состоянии соседа. Наверное, он переволновался.

– Мне кажется, я хочу покурить. У тебя нет сигарет?

– Можно поискать. Я сейчас, – Ольга поспешила в дом и вскоре вернулась с пачкой сигарет и зажигалкой. – Такие подойдут? Нашла у мужа.

– Спасибо.

Он достал сигарету, прикурил и медленно затянулся. Легкие наполнил знакомый приятный дым.

– А я надеялся, что прежде вел здоровый образ жизни, – Кирилл сделал последнюю затяжку и огляделся в поисках урны.

– Бросай в снег, – милостиво разрешила Ольга.

– Зачем сорить?

– Пусть дворник выполняет свою работу, – она забрала у него окурок и выкинула в сугроб. – Пошли в дом.

Кирилл минуту постоял, пытаясь удержать нахлынувшее чувство дежавю, но оно исчезло так же внезапно, как появилось. Он вздохнул и поплелся следом за поднимавшейся на крыльцо женщиной.

Галя погладила фарфоровую кошечку. После того, как Глеб провозился над ней все выходные, склеивая самые мелкие осколки, она приобрела хипповатый мозаичный вид. При изрядной доле оптимизма можно даже сказать, что сувенир заиграл по-новому. В любом случае, любимая кошечка снова радовала хозяйку. А некоторые нюансы стоило опустить.

Галя была довольна собой. После той ужасной ссоры ей удалось вытянуть мужа на откровенный разговор. Подозрения о другой женщине оказались беспочвенны. Просто Глеб очень переживал за брата – Юра чувствовал себя нормально, но праздновать победу было еще рано. В первые два года после операции риск отторжения донорской почки крайне велик. И хотя врачи давали оптимистичные прогнозы, Глеб не мог не беспокоиться. Отсюда и агрессивность, и нервные срывы.