Лоуренс Сандерс - Торговцы плотью

— Конни, — сказал я, — что с тобой произошло?

— Меня изнасиловали.

Я отшатнулся, глядя на нее.

— О Боже. Когда?

— Два года, три месяца и четырнадцать дней назад.

— И сейчас в первый раз…

— Да, — сказала она.

Я взял со стола Сола Хоффхаймера треснувшую кофейную чашку и понюхал ее.

— С каких пор вы стали разогреваться в десять часов утра?

— С тех пор, как начал работать на вас.

— Вы работаете не на меня. Вы работаете на себя.

— Да бросьте, — устало сказал агент, махнув рукой. — Что вы сегодня продаете — раковую опухоль?

— Я ничего не продаю. Я раздаю. — Я бросил на стол конверт. — Восемь сотен. Неплохое приданое?

— Есть чем гордиться, — буркнул Хоффхаймер.

— Сол, послушайте. Объявления прекрасно сработали, я нашел через вас несколько хороших ребят. Но мне приходится тратить много времени на предварительные переговоры. Больше половины дают от ворот поворот.

— И что?

— А то, что вы очень помогли бы, взяв эти беседы на себя.

Агент молчал.

— Ваша ставка повысится, — твердо продолжал я. — Сто пятьдесят за каждого жеребчика. Может быть, гранд в месяц.

— А может быть, год за сводничество.

Я пожал плечами.

— Любой бизнес связан с риском. И чем выше прибыль, тем выше риск.

Агент выплеснул содержимое из кофейной чашки, вынул из стола пинтовую бутылку дешевого виски и дрожащей рукой налил чашку с верхом.

— А кем я буду, получив повышение по службе? Подтиральщиком?

— Вы считаете это каким-то нездоровым, тайным бизнесом, — разозлился я. — Ничего подобного. У нас прекрасная комфортабельная квартира. Наши клиентки — богатые, хорошо одетые женщины. Многие из них вращаются в порядочном обществе. Некоторые служат в крупных корпорациях. Такие женщины не станут мараться. Сол, мы оказываем профессиональные услуги в чистой, приятной обстановке.

Хоффхаймер с любопытством поглядел на меня.

— Вы действительно верите в это дерьмо собачье?

— Верю, потому что это правда. Я не хочу иметь ничего общего с деятельностью ниже первого класса.

Прежде чем вернуться к себе, я зашел в аптеку на Таймс-сквер и купил упаковку презервативов «Фурекс».

Просмотрев законы, имеющие отношение к организации частных школ в штате Нью-Йорк, Оскар Готвольд посоветовал нам подумать об акционерном обществе. Потом предложил открыть чековый счет «Театральной академии Питера», оплачивая с него все официальные расходы — телефон, электричество, аренду и так далее. Он предупредительно сообщил, что для организации бухгалтерского дела мы можем воспользоваться услугами двоюродного брата его жены, молодого дипломированного бухгалтера-ревизора.

— Вам, конечно, не хочется терпеть убытки, — продолжал юрист. — Но сжульничать с накладными расходами очень легко. Важно иметь бумагу, которую можно предъявить на будущий год налоговой инспекции. У нас полно времени, чтоб продумать фиктивные операции.

Готвольд предостерег нас с Мартой от получения ежемесячного заработка чеком «академии», объяснив, что ее декларированные доходы не смогут оправдать огромную зарплату. Вместо этого можно получать объявленное жалованье раз в неделю чеками по сто долларов, и с них выплачивать подоходный налог. Двоюродный брат его жены подсчитает, сколько нам надо вносить в банк каждый месяц для покрытия официальных расходов.

Так мы открыли текущий счет «Театральной академии Питера». Одновременно был начат прием «наличных» чеков от постоянных клиенток.

Другое новшество, предложенное поначалу в шутку, оказалось столь прибыльным, что мы ввели его в практику.

Когда важная клиентка заказывала для подружки «сцену» в подарок на день рождения, я для забавы предложил выпускать стодолларовые подарочные сертификаты.

Идея понравилась, и мы сделали заказ на изготовление на фальшивом пергаменте свидетельств, дающих право получить один урок в «Театральной академии Питера». Сертификаты имели бешеный успех, так что пришлось печатать второй тираж. «Следующим шагом станут кредитные карточки», — сказала Марта.

Создание «академии» привело к одному нежелательному последствию: несколько юнцов явились узнать о расписании, преподаваемых предметах и плате за обучение.

Большинство из них Марта отшила, объяснив, что мы принимаем только людей с пятилетним профессиональным стажем. С тех, кого это не останавливало, она запрашивала сто долларов в час — достаточно, чтобы обескуражить самых назойливых потенциальных гениев.