Лоуренс Сандерс - Торговцы плотью

Она пожала плечами.

— Так или иначе, он за все заплатит.

— Ничего, если я сниму пиджак и галстук?

— Будь как дома. Накинь на дверь цепочку, иди сюда, сядь рядом.

Я обнял ее голые плечи, и она прижалась ко мне. Пахло от нее причудливой смесью: мускусный привкус плоти, легкий фруктовый аромат духов, копченый угорь и сливовица.

— Расскажи мне о твоем друге, — сказал я. — Он богат?

— У его жены есть деньги. Она из высшего общества, страшно честолюбивая. Кажется, хочет стать «первой леди».

— Шутишь?

— Ничуть. Вполне возможно. Тип, с которым он сегодня обедает, имеет большое влияние в политических кругах. Если решится поддержать моего, тот быстро взлетит наверх. Может быть, станет нашим следующим губернатором.

— Ого!

— Отличный кандидат — высокий, красивый, сильный, женатый, дети фотогеничные. Внушительно смотрится на экране телевизора, а женино семейство награбило довольно, чтоб провести кампанию на высшем уровне.

— Ты не хочешь сказать мне, кто он?

— Нет. Поцелуй меня.

Губы ее пахли копченым угрем.

— Ну, ладно, увертюра закончена, — сказала она. — Пошли, забудемся в страсти.

В спальне мы медленно раздевались, обсуждая дела на следующую неделю: надо подписать с «Делакруа» договор об аренде, перечислить деньги, нанять горничную, купить небольшой столик и стул в приемную, подключить телефоны, позвонить в электрическую компанию и т. д.

Я уже разделся и собирался лечь рядом с ней, как вдруг спохватился:

— Одну минуту.

Вернулся в гостиную и вытащил из кармана длинную бархатную коробочку. Я протянул ее Марте, поцеловав в щеку.

— Счастливого Рождества, дорогая.

Она одарила меня улыбкой, открыла футляр и охнула.

— Прелесть, — сказала она. — Просто прелесть. Спасибо. Твой подарок висит в шкафу. Прямо на виду. Иди посмотри.

Я посмотрел и нашел темно-бордовый кашемировый халат. Я улыбнулся. Моя бывшая жена и другие знакомые женщины — Дженни, а теперь Марта — все дарили мне халаты.

Я накинул его.

— Сидит прекрасно, — объявил я. — Спасибо. Я очень рад, что у нас с твоим другом одинаковый размер.

— Ты покрупней, — сказала она, — особенно там, где надо. А я очень рада, что твоя подружка выставила тебя прежде, чем получила жемчуг. Счастливого Рождества, дорогой.

Когда я вешал халат на место, в шкафу что-то стукнуло. Я поднял упавшую вещь.

— Зачем это? — спросил я, разглядывая витую кожаную плеть. — Не знал, что ты скачешь с гончими по полям.

— Игры да забавы, — небрежно сказала она. — Повесь ее и ложись в постель.

Она решила надеть жемчуг, и я помог застегнуть ожерелье. Потом мы занялись любовью. Наше соитие обернулось истерической битвой. Нежности не было. Одно отчаяние. Непристойные клички. Потом, опустошенные, мы откинулись и сокрушенно взглянули друг другу в глаза.

— Боже, — вдруг всхлипнула Марта. — Обними меня.

И я ее обнял.

В канун Нового года я все еще упаковывал последние вещи. Моя квартира была сдана Уолкотту Сэндзу, а вещи — одежда, пластинки, книги, кассеты, рукописи пьес — отправлены в Ист-Сайд.

В этот последний день я лихорадочно запихивал в два новых чемодана от Марка Кросса рубашки, галстуки, драгоценности, туалетные принадлежности, бутылки и почти три тысячи долларов наличными, которые остались после уплаты моей доли арендной платы и задатка за новые апартаменты.

Услышав в полночь крики и шум фейерверка, я хлебнул шампанского, закончил укладываться и лег спать. Проснулся бодрым, принял для поправки еще одну порцию, плеснув в спиртное апельсинового соку.

Чтобы обставить отъезд из Вест-Сайда подобающим образом, я нанял огромный лимузин «кадиллак», который прибыл ровно в три. Шофер взял багаж, я запер за собой дверь и не стал оглядываться назад. На душе было радостно и легко.

День выдался холодный, тихий и ясный. Снежинки поблескивали на деревьях в Центральном парке, солнце играло в окнах ист-сайдских небоскребов. В лимузине оказалось тепло, пахло дорогой кожей. Достаточно высокий класс.

В «Делакруа» швейцар Макс помог мне с багажом. Я сунул ему банкноту, которая явно произвела на него впечатление, и он стал необычайно внимательным. В кухне на столе стояла бутылка арманьяка с запиской от Марты: «Добро пожаловать в новую обитель».

Я сходил в магазин на Третьей авеню за сандвичами, жареной картошкой и бутылкой темного пива «Левенбрау». Вернувшись, начал раскладывать свои пожитки в кабинете и главной спальне.