Полина Чернова - Дитя из мира духов

В часовне было холодно и мрачно. Горело несколько свечей. Гроб был украшен еловыми ветками. Лорд Адам был одет в судейскую мантию, а на голове у него был парик с длинными белыми локонами. Лицо покрывал белый шелковый платок.

– А почему он в таком виде? – прошептал Мортон.

– Это было его последней волей, – сказал Пол. – Он хотел, чтобы его похоронили в судейской мантии.

– А для чего белый платок на лице?

Банч закашлял.

– Потому что лицо очень сильно искажено. Лучше так, милорд, – ответил он.

В часовне они задерживаться не стали.

Банч, которого Темплтон предупредил о приезде Мортона, накрыл стол в небольшой столовой и приготовил превосходный ужин.

Мортона удивляло то, что он постоянно мерз. При этом отопление в Эшвуд-холле функционировало отлично. Его не согрели даже несколько рюмок настойки.

– Ты мерзнешь? – озабоченно спросил Пол. – Надеюсь, у тебя не грипп.

«У поварихи Мэри тоже был грипп», – подумал адвокат. Он спрашивал себя, почему в такой момент он думает об этом.

– Ничего, – отмахнулся Мортон. – Сейчас поем, и все пройдет. Предполагаю, что имеется завещание. Только я не знаю, где дядя его хранил.

Банч знал:

– Копия завещания хранится в сейфе лорда Адама, милорд.

– А как его можно получить? – спросил адвокат.

– Оригинал завещания и код от сейфа хранятся у нотариуса, милорд, – ответил Банч. – Вам нужно только позвонить ему. Я уже сообщил нотариусу о кончине лорда Адама.

Примерно через полчаса нотариус появился в Эшвуд-холле, выразил дежурные соболезнования и передал код Мортону.

Хорошая еда немного подбодрила молодого Эшвуда.

– Ну, тебе стало лучше? – осторожно поинтересовался Пол.

– Определенно, – заверил его адвокат, хотя его угнетал необъяснимый страх перед необходимостью провести ночь в Эшвуд-холле.

– Тебя не затруднит переночевать сегодня здесь? – спросил Мортон Пола.

– Конечно, – тут же ответил его приятель.

* * *

На следующее утро, после плотного завтрака, Мортон в сопровождении Темплтона и Банча отправился в библиотеку, которая одновременно являлась рабочим кабинетом лорда Эшвуда.

Мортон испуганно огляделся:

– Что здесь произошло?

– Боже мой! – воскликнул Пол.

– Это все сделано по распоряжению лорда Адама, – пробормотал Банч, переминаясь с ноги на ногу.

На столе в углу лежали использованные тетради для рисования, разноцветные карандаши и вырезанные фигурки. В кожаном кресле сидела французская кукла с локонами из настоящих волос, и на ее фарфоровом улыбающемся лице мерцали языки каминного огня. На каминной полке сидел потрепанный, одноглазый плюшевый мишка. В пустом эркере стоял кукольный домик. На его нижнем этаже располагалась кухня, складское помещение и комната отдыха для посыльных. На втором этаже размещался салон для приема гостей, музыкальный салон с примыкающим зимним садом и столовая. Кухня и столовая были соединены между собой кухонным подъемником. На третьем этаже располагались спальни и детские комнаты, а также женский будуар. Комнатка в мансарде, судя по всему, предназначалась для ночевки прислуги.

Обстановка дома также заслуживала внимания своей изысканностью и точностью. На стенах даже висели настоящие картины, а паркет покрывали маленькие персидские ковры.

Дом создавал странное ощущение, словно в нем действительно кто-то жил. На кухне в посудомойке стояла посуда, в салоне для приема был накрыт чай, а в зимнем саду висела клетка из медной проволоки с пестрым чучелом попугая.

Были здесь и жители. На кухне у плиты стояла повариха. В зимнем саду сидел хозяин замка и курил трубку. Дети играли в своей комнате. Хозяйка дома сидела в будуаре перед зеркалом и расчесывала свои длинные белокурые волосы.

– Что это за странные куклы? – спросил Пол.

– Это марионетки, милорд, – ответил Банч. – Если дергаешь за ниточки, то они двигаются, как живые.

– А что это такое? – он указал на странный инструмент, стоявший в домике рядом с роялем на скамейке в восточном стиле.

– Может, музыкальная шкатулка? – предположил Мортон.

И тут Темплтон не удержался! Он нажал на маленькую красную кнопочку, и старинная шкатулка замурлыкала бодрую мелодию:

My Bonnie lies over the ocean,

My Bonnie lies over the sea,

My Bonnie lies over the ocean.

Oh, Bonnie, back my Pony to me.

Никто не проронил ни слова.

Когда шкатулка замолчала, Мортон первым прервал возникшую угнетающую тишину. Он повернулся к идеально убранному письменному столу. Рядом с отсеком для письменных принадлежностей из оникса, в котором ровно стояли остро заточенные карандаши, стояла тяжелая хрустальная пепельница и подставка для трубок, из которой торчали семь трубок. Посреди стола лежала черная папка с золотым тиснением.