Роберт Стоун - Перейти грань

— Я видел ваш фильм, — сообщил Базз. — Его показывали здесь.

— Здесь? — спросил Стрикланд. — В академии? Это удивляет меня.

— По-моему, в академии, — ответил Базз. Джоан смотрела на Стрикланда, как на большое пресмыкающееся на взлетно-посадочной полосе.

Киношники ушли около семи. Энн, Уорды и чета Конли уселись у камина. Мэгги не отрывалась от книги.

Когда уходили Конли, все, кроме Мэгги, провожали их в вестибюле. Базз и Джоан помогали Бенни надеть шинель.

— Мне не нравится этот фотограф, — перед уходом заявил Конли. — Я не думаю, что он мой друг.

— И я тоже, — отозвалась Джоан. Энн стояла с бокалом шампанского.

— Он ужасно заикается, — попробовала объяснить она. — Может быть, из-за этого он производит такое впечатление.

— Интересно, что он делал в Наме? — спросил Конли.

— Снимал фильм, — ответил Базз. — Чрезвычайно пацифистский и антивоенный.

Конли кивнул.

— Вы называли их слюнявыми миролюбцами, не так ли?

— Только не я, — отозвался Базз. — Я никогда не называл их так.

Конли ушли, и Базз, Мэри и Энн вернулись к камину.

— Как Тедди? — поинтересовалась Энн.

— Он в госпитале, — вздохнула Мэри, — проходит курс лечения. Он то выходит оттуда, то опять возвращается.

Какое-то время они грустно смотрели на полыхавший в камине огонь. Когда Мэри поднялась и пошла к телефону, чтобы поздравить родственников с праздником, Энн налила себе еще виски.

— Каким показался тебе его голос? — спросила она Базза. — Я имею в виду Оуэна.

— Голос у него нормальный.

Ей хотелось услышать чуть больше.

— Он не показался тебе несколько взволнованным?

— Да, в нем было что-то такое, — согласился Базз, — как у оратора, импровизирующего на улице.

— Пожалуй.

— А тебе он показался нормальным?

— Да, — ответила Энн, — наверное. Он говорил с тобой перед выходом в море? О своем участии в гонке?

— Ну, мы говорили кое о чем на рыбалке.

— Он спрашивал твое мнение?

Уорд заерзал в кресле.

— Да, ну, мы немного загуляли. Там, на рыбалке. Мне даже удалось заставить его выпить… Мы говорили о его путешествии, конечно, Энни. Мы говорили о многих вещах.

Она усмехнулась, видя, как он изворачивается.

— Что ты сказал ему?

В наступившем молчании каждый из них сделал по глотку виски.

— Ты посоветовал ему не ходить?

Уорд выпрямился в кресле и сложил руки на груди.

— До этого никогда не доходило.

— Не доходило?

Он посмотрел на нее с болью во взгляде.

— Полагаю, что тебе, Энни, придется разузнать об этом разговоре у самого Оуэна.

— Понятно. А теперь скажи мне. Он может справиться с гонкой?

— Конечно же, может. Несомненно.

— Я спрашиваю, потому что мне кажется, тебе известны такие вещи.

— Оуэн не должен сорваться, — проговорил Базз. — Не сорвись и ты.

— Мы оба знаем его, ведь так, Базз?

— Это верно.

Торжественность, с которой это было произнесено, показалась ей забавной, и она, к его неудовольствию, рассмеялась, сама того не желая. Ей пришлось встать и налить себе еще виски.

— Он не страшится физической опасности. И ты тоже. Вы оба отличаетесь этим. Но не все мужчины таковы.

— Да, не все, — согласился Базз.

— Как это проявляется?

Уорд пожал плечами.

— У всех по-разному.

— Мне кажется, что это хорошо, когда мужчина не робкого десятка. Так ведь?

— Да.

— Ну, а все же — почему лучше, когда мужчина храбрый? И почему не все таковы?

— Ладно, Энни, — не выдержал Базз. — Тебе это известно так же хорошо, как и мне.

— Нет, мне неизвестно. Расскажи.

— Все нормальные мужчины не боятся физической опасности, — взялся объяснять Уорд. — Без этого они не мужчины.

— Неужели?

— Увы, — усмехнулся Уорд.

— Но это не по-христиански, — заявила Энн. — Это несправедливо, это дискриминация.

— Вот уж не ожидал услышать это слово от тебя, Энни Браун. Не все ли тебе равно?

— Я думала, что тебе не все равно.

— Ты делаешь все, на что способен, — объяснял Базз. — Особенно когда за тобой наблюдают другие.

Она уставилась на него.

— Поэтому, если ты храбрый, ты все преодолеешь? Так, что ли?

— Ничего подобного, — возразил Уорд. — Нужен крепкий дух, тогда, если ты и не очень храбр, все преодолеешь. Но не наоборот. Любой, кто был на войне, знает это. И ты в том числе.

Его смутила ее откровенная усмешка, выдававшая ее превосходство над ним.

— И ты решил, что все это осталось там, Базз? В ханойском «Хилтоне»?

— Это не похоронено в ханойском «Хилтоне» — возразил Уорд, — который, кстати, мы называли зоопарком.