Олег Гладов - Смех Again

Когда Раечка собралась замуж в четвёртый раз, душа бабушки Нади была уже на небесах. В тот год я отправил первую телеграмму.

ДНЁМ РОЖДЕНИЯ ДОРОГАЯ РАЕЧКА (восклицательный знак)

ВСЁ ПОМНИМ НИЧЕГО НЕ ЗАБУДЕМ тчк

ЖЕЛАЕМ ЗДОРОВЬЯ ДОЛГИХ ЛЕТ ЖИЗНИ тчк

НЕ МЕШКАЙ НОВЫМ МУЖЕМ зпт

МЫ ВСЕ ЕГО НЕТЕРПЕНИМ ЖДЁМ тчк

МИХАИЛ СЕРГЕЙ НИКОЛАЙ

Может, я хотел стереть с её лица эту полуулыбку? От которой в моём животе появлялся холодок? Может, предвкушал, как будут шевелиться её куриные мозги? Как она растерянно сообщит это семье? Может, потому что не любил её с детства?.. Ну… Не знаю, в общем. Что-то вроде того. Может, просто увидел на карте области название этого села и представил, как оно будет смотреться в виде обратного адреса. Наверное.

Так вот.

Баба Рая никому о телеграмме не рассказала. То есть вообще никому. Зато замуж в чётвёртый раз не вышла. Но послания я шлю каждый год. День в день и почти минута в минуту. На всякий случай.

Чтобы эта нелюдь никого больше не угробила.

Это моя гарантия. Пломба на участок её мозга, отвечающий за любовь к чёрным косынкам и венкам с ленточкой «От скорбящей жены». Я хочу, чтобы неведомый мне дед прожил столько, сколько ему уготовано судьбой. Я продлеваю ему жизнь, как абонемент в бассейн. Я надеюсь, что когда-нибудь кто-нибудь нечто подобное сделает для меня.

Я подписываюсь чужими именами.

Я отправляю телеграммы.

— Здравствуй, Нюрочка, вот это поставь на… да, верхнюю полку… умница. Картошку в ящик… ага, это в холодильник… а вот это, в… ой! А это… кто?

Говори.

— Кто?.. Какой брат?

Говори.

— Чей? Чей сын?..

Говори.

— Но…

Тишина. Нужна тишина. Тишина с частицами пыли, медленно опускающимися/поднимающимися в лучах солнца.

Лучи сквозь задёрнутые шторы. Как лезвия. Смотри на них. Говори.

Я держу тебя.

Говори.

Нет такого детектора, который сможет уличить Тебя.

Тишина.

Её имя Зоя? Она сидит на диване?

Пусть встанет. Можешь молчать.

— …ой, Нюра! А что это у вас шторы задёрнуты? Коль! Ты бы ей, что ль, сказал!.. Ох — не говори — в поездах сейчас такие сквозняки!..

Молчи.

Она сейчас уйдёт.

Обещаю.

Тишина.

Нужна тишина.

Настоящая тишина.

Абсолютная.

Если она есть, то как её исчислить? Если она существует — в каких единицах измеряется?

Отсутствие баланса.

Отсутствие справедливости?

Если громкость можно измерить — в децибелах;

Если её можно контролировать — выкрутив ручку volume в положение «+» или «-»;

Если её возможно увидеть — на подрагивающем индикаторе;

Если у звука есть своя скорость — Скорость Звука, то где Скорость Тишины?

Кому дано измерить её? Тому, кто создаст аппарат по производству Безмолвия?

Стерео Безмолвия. Квадро Безмолвия. Медленного безмолвия и мчащегося с непостижимой пока скоростью. Скоростью Тишины.

Нужна тишина. Настоящая тишина.

Без тиканья часов. Без капающего крана.

Без шуршания электрического счётчика в коридоре.

Без треска спирали в лампочке накаливания.

Темнота.

Нужна темнота.

Настоящая Тьма.

Абсолютная.

Ёе дано измерить тому, кто создаст аппарат по производству Мрака?

Если у света есть своя скорость — Скорость Света, то где

Скорость Тьмы. Есть такая? В каких единицах измеряется?

Нужна Тишина Мрака.

Нужна Тьма Тишины.

Без тиканья часов. Полосы света под дверью.

Без «кап-кап» из плохо закрученного крана.

Без треска спирали в лампочке накаливания.

Без шуршания тараканьих лапок на ночной кухне.

Нюра?

Только что у неё была горсть разноцветных стёклышек, сквозь которые она смотрела на мир. Был звон хрустальных колокольчиков, пахнущий ванилью. И радуга, которую лизнёшь, а она как сахар. И всё это — Всегда. Даже если зажмурить глаза изо всех сил. И вдруг

Большое-пребольшое. Огромное внутри. Не поймёшь: белое? чёрное? Без стен и потолка. С маленькой дверцей. Откроешь её, а там…

Вот она ты. Сидишь перед зеркалом. Смотришь на себя. Вернее, знаешь, что человек по ту сторону стекла — это ты. Странный человек. Знакомый и в то же время далёкий, как иноземец. Человек, который бродил где-то почти сорок лет и вот, наконец, вернулся.

А то, которое внутри… Большое-пребольшое. Огромное… Но не пустое… Заполняющееся медленно, словно бассейн, долгое время стоявший на ремонте, наконец решили использовать по назначению.

Предметы вокруг обрели чёткость. Повернулись другой стороной. Словно ты всю жизнь смотрела на картину, нарисованную кем-то, и вдруг случайно увидела оригинал. Натуру, с которой писали пейзаж. Объект, с которого писали портрет.