Франк Тилье - Атомка

— Он говорил о ловле стрекоз. Да-да, представляете, он говорил, что можно спрятаться в лодке, приманить стрекоз и поймать их, потому что стрекозы лучше всего ловятся посреди пруда. Так он считает. Может, и правда так охотятся за стрекозами, но мне-то показалось, что у этого господина просто поехала крыша.

Шарко размышлял, стараясь побыстрее прокручивать в голове все возможные варианты. Насекомые… Однажды, в прошлом, он имел дело с убийцей, который использовал в своих преступлениях насекомых. И того убийцу он тоже прикончил сам.

Неужели это дело имеет отношение еще и к тому, старому?

Комиссар промолчал, и продавец заговорил снова:

— А когда он мне рассказал, что там, посреди пруда, он ловит к тому же и ночных бабочек, я окончательно убедился, что это бред. Вы только подумайте: он хвастался даже, что изобрел свой собственный способ ловли! — Молодой человек насмешливо улыбнулся. — Значит, так: он ставит на лодку фонарь, прыгает в воду, надев специальный комбинезон, и ждет с сачком наготове. Нет, вы можете себе представить что-то подобное? Короче, у этого типа с чердаком явный непорядок.

Ночные бабочки… Шарко почувствовал, как забилось у него сердце. Неужели может быть, что…

— Скажите, а он, случайно, не упоминал о бабочке, которая называется «сфинкс» или «мертвая голова»? [54]

— Ой, да-да! — закивал продавец. — Он как раз и хотел ловить этих сфинксов с черепом на спинке. Откуда вы знаете?

Шарко побледнел.

Бабочка «мертвая голова» — зловещий посланец, с которым комиссар уже встречался в ходе одного кошмарного расследования шесть лет назад. Одно из самых ужасных дел в его жизни [55].

Он растерялся, по коже побежали мурашки: на теле у этого, совершенно особого, насекомого — человеческий череп, знак смерти. Если рассуждения комиссара верны, ясно и то, куда надо двигаться дальше.

Туда, где давным-давно убийца разводил и использовал сфинксов для того, чтобы бабочки выполняли определенную, жуткую миссию.

Мрак, беспросветный мрак.

Из Булони Шарко вернулся в Париж, сел в машину и поехал на юг, к Эссону. А точнее — к городу Виньё-сюр-Сен на краю леса Сенар.

Неважно, какая погода, не важно, сколько времени на это понадобится, он должен туда попасть. Сегодня же вечером.

Кошмар преследовал его — не просто продолжаясь, а даже усиливаясь. Стоя в пробках, комиссар мысленно восстанавливал подробности старого расследования, в ходе которого он имел дело с личностью особого рода, с садистом, каких мало. Этот тип, совершивший несколько преступлений подряд, использовал бабочек-сфинксов с черепом на тельце для того, чтобы вести Шарко и его команду к ловушке, в которой они нашли одну из жертв — молодую женщину, убитую самым чудовищным образом.

Бабочки тогда привели их прямо к корабельному кладбищу поблизости от Виньё, и он до сих пор помнил, как называлось старое, давно заброшенное судно, где разыгралась трагедия, — «Куртизанка».

Убийца Глории не удовольствовался тем, что украл частички его организма: кровь, ДНК, волосок из брови, — он украл у него прошлое и использует теперь те места, которые больнее всего ранят комиссара, которые будят в нем самые невыносимые воспоминания. Шарко нашел тогда в трюме «Куртизанки» истекающую кровью молодую девушку и ничем не смог ей помочь. Он, будто наяву, отчетливо видел сейчас обнаженное и все изрезанное — живого места не оставили! — юное тело, непонимание в глазах жертвы, руку, которую она, словно умоляя, протянула к нему… Еще одно из дел, на которые набросились журналисты, — вся страна знала тогда об убийце-энтомологе…

Шарко постарался вернуться в настоящее.

Снег, холод — и машины, которые стоят неподвижно.

Ему потребовалось два часа на то, чтобы съехать с окружной, и еще два — чтобы добраться до Эпине. Абсолютный ад. Было почти десять вечера, он уже изнемогал, и тут зазвонил телефон.

Это была Люси. Наконец-то!

— Дорогая моя! Милая!

Ему хотелось выть, орать, реветь. Никому и никогда он не позволит причинить ей зло. Никому и никогда.

В трубке звучал тихий женский голос — она была так далеко, она была так недоступна…

— Привет, Франк. Я получила все твои сообщения. Но я не могла позвонить тебе раньше — не было сети.

— Скажи скорее, что с тобой все в порядке. Скажи, что с тобой ничего не случилось!

— В порядке, в порядке. А ты, кажется, паникуешь. У тебя-то что случилось?

— Ничего. Говори! Рассказывай!

— Если коротко, то здесь все сдвинулось с места. Я еду в аэропорт, хочу попробовать взять билет на ближайший рейс до Парижа. Надеюсь вернуться завтра, в четверг. То есть двадцать второго.