Владимир Лорченков - Шпион вышел вон

… – шепчет он.

Мишель склоняется еще ниже, мы различаем уже какие-то звуки.

…у… я… – шепчет умирающий президент.

Мишель наклоняется вплотную ухом к губам мужа, который стремительно становится бывшим.

.. с чего все начало… – шепчет он.

…и на кой хуй нам нужна была… – шепчет он.

…эта молдав… – шепчет он.

.. се таки… – шепчет он.

Тяжело дышит. Собирается с силами (терпеливый взгляд Мишель).

…почему молдавия… – шепчет он.

Мы видим в глазах мольбу. Мишель улыбается, поворачивает голову, и сама что-то шепчет на ухо президенту. Тот делает последний вздох, и застывает. Крупно – его глаза.

Теперь мы видим в них животный ужас.

ХХХ

Мы видим планету Земля.

Она такая, какой ее уже не увидит ни один космонавт.

Она висит в космосе, не испуская привычного сияния. Мы не видим атмосферы, не видим голубого цвета. Только черные и красные пятна, причем черные стремительно разрастаются. Мы видим, что вокруг Земли вращаются несколько тел, похожих на стероиды, они кружатся все стремительнее.

Камера разворачивается и мы видим красоту Вселенной. Она прекрасна.

Мы слышим музыку космоса, жасающей пустоты, оборачивающейся вокруг себя, мы слышим скрип рычага безумного Архимеда, мы слышим ровный и все возрастающий гул Большого Взрыва, который, может быть, сейчас произойдет или уже произошел, или вот-вот произойдет, или происходит прямо сейчас… – что не имеет вовсе никакого значения, потому что время придумано нами.

А в космосе его нет.

Любуясь холодными, неприступными, высокомерными, – как женщина, которую ты любишь, а она тебя нет, – звездами, мы вспоминаем, насколько, в сущности, неважна Земля, на которую мы только что смотрели. Мы слышим пение вечности. Мы вспоминаем о Земле и камера разворачивается. Мы видим что-то ослепительно белое, стремительно несущееся к умирающей Земле. Мы слышим мелодию, сначала тихую, которая становится все громче.

Это «Вагончик тронется перрон останется» в исполнении советской актрисы Ахиджаковой.

Тошнотворная, страшная, пугающая, она будет в нас панику, как наряд клоуна – в зрителях к/ф ужасов США 50-хх годов.

Под мотивчик песенки звездный смерч сталкивается с Землей. Вспышка. Темнота. В отблеске Луны мы видим Землю. Мы видим, что планета вся Черная. Она умерла.

И только в маленькой щели между Румынией и Украиной, полыхает что-то красное.

Это Молдавия.

Она похожа на куст Моисея, на горящую мохнатку, пылающую пизду.

…отъезд камеры.

Мы видим, что это изображение экрана, перед которым стоят Мишель Обама, актриса Скарлетт Йохансон и шпионка Зоя. Они смотрят на экран с тревогой.

Как будто пизда горит, – говорит Мишель.

Да, пылающая мохнатка, – говорит Зоя.

Куст Моисея, – укоризненно говорит интеллектуалка Скарлетт (недаром ее трахал сам зануда Вуди Аллен! – завистливое примечание сценариста).

Мишель и Зоя смотрят на Скарлетт, и не сговариваясь, фыркают.

Это тебя Вуди подковал? – говорит Зоя.

Смеются. Короткая черно-белая ретроспектива – Вуди Аллен, в крови, ползет к дверям дома, а за ним с клюшкой для гольфа идет Скарлетт Иохансон. Догоняет, размахнувшись, разбивает старику висок. Вуди сучит ногами, хрипит. Скарлетт добивает его, кровь на стенах.

Матч-пойнт, – удовлетворенно говорит красавица, отбрасывая клюшку.

Горящий Нью-Йорк за окном…

…снова бункер, экран.

Что-то не так… – говорит Мишель, глядя на единственное пылающее пятно на черном радаре.

Давай еще подбавим, – говорит Зоя.

Все трое, не сговариваясь, жмут на красные кнопки с надписью «Пуск»…

ХХХ

…гигантское пепелище, посреди которого торчит – прямо на земле – один из куполов собора Василия Блаженного. Из-за этого пейзаж напоминает подгоревший торт, который не удался восьмикласснице, решившей поразить маму и маму (и из-за чего сучка не станет печь торты всю свою жизнь – В. Л.).

Панорамный вид Москвы. Город практически на двое сократился, видны черные гигантские проплешины на месте районов.

Снова пепелище в центре города… Рядом с куполом сидит взъерошенный мужчина, в обгоревшей одежде… левая штанина почти полностью сгорела, правая порвана… пиджак сохранился местами ( он такой же обрывочный, как, примерно, воспоминания о бурно проведенной ночи у выпускника – В. Л.) . Лицо мужчины в крови. Он раскачивается. У него безумное лицо. Он смотрит то на пепел, то на город, то в небо. Он встает, покачиваясь, говорит:

Пиздец, – говорит он.