Владимир Лорченков - Шпион вышел вон

Ошарашенное лицо отца Николая, идущего по улице.

Мы видим дерущихся у магазина с разбитой витриной людей. Группа мародеров что-то вытаскивает из магазина. Мы видим среди них человека в полицейской форме. Вид города с высоты птичьего полета. Колонны уползают в направлении лесопосадок за границами Кишинева. Крупно – лица. Женщины, дети. Здания парламента, президентского дворца. Там тоже неразбериха. Особенно растерянными выглядят мужчины в костюмах. Крупные золотые перстни на пальцах, барсетки. На лицах многих из них написано:

Мы конечно хотели быть в центре мировой геополитики, – написано на их лицах.

Но блядь не таким же образом, – написано на них.

Снова улицы. Мы видим странного мужчину. Он хорошо выглядит, и вполне прилично одет, но у него безумные глаза. Невысокий, плотный, с серьгой в левом ухе, обритый налысо. Он разговаривает сам с собой, смеется. Время от времени подбегает к колоннам и кричит:

Ну что блядь?! – кричит он.

Оказались блядь в центре мировой политики? – кричит он.

Понравилось блядь?! – кричит он.

Почувствовали себя блядь пупом на хуй? – кричит он.

Мужчина грязно матерится, время от времени начинает плакать, потом смеется, бросается от одного здания к другому, в руке у него мешок, вроде армейского, только из джинсовой ткани. Мужчина вытаскивает из него книгу, лихорадочно листает, бормочет:

А я… – бормочет он.

Я же блядь… предупреждал, – бормочет он.

Я блядь предупреждал на хуй, уебки, – бормочет он.

Апокалипсис гряде… – бормочет он.

Мельком обложка книги. Мы успеваем различить часть названия и фамилии автора. «… абор уходит, Владимир Лорченко…».Снова крупно – руки мужчины в гари и крови. Они дрожат, он листает страницы, одну надрывает случайно. Вскакивает на перевернутую мусорную урну, кричит:

Говорил же я говорилжеяГОВОРИЛжея! – кричит он.

Внезапно экран становится черным. Клубы дыма, грохот, картинка дрожит. Дым рассеивается, пыль оседает, мы видим покореженные автомобили, кровь, части тел, слышны истошные женские крики… Воронка – прямо на месте тумбы, с которой выступал городской сумасшедший. Суматоха, крики, носилки, все импровизированное, видно полное отсутствие организации, никакой власти – люди в форме показаны очень редко, и всегда за неблаговидным занятием. Мародерство, избиения, воровство…

В общем, силовые ведомства РМ, – МВД, прокуратура, и другие, – продолжают работать в обычном круглосуточном режиме (прим. сценариста голосом генерального прокурора РМ на ежегодной отчетной пресс-конференции).

Снова – городской рельеф в черно-белых тонах. Город выглядит бесцветным и потому красивым. Время от времени кадры бомбежки перебиваются хроникой 2 мировой войны, центральная улица Кишинева осыпается бомбами, советские и немецкие самолеты. Люди времен 40-хх, женщины в платках, оборванные дети, бомбы, воронки, раскрытые рты, слезы, неподвижное тело женщины, рядом возятся двое малышей, колонны беженцев уходят, люди отворачиваются, и стараются не смотреть, пока кто-то совестливый, не берет детей на руки, отчего те начинают биться в истерике… Котелки, ноги, автоматы, винтовки, красные звезды, свастики…

Современный Кишинев. Мы видим, что, по существу, мало что изменилось.

Пораженное лицо отца Николая.

Он бредет, спотыкаясь. Звук айфона. Священник прикладывает руку с девайсом к уху, говорит:

Слушаю, товарищ старший патриарх, – говорит он.

Здорово, Коля, – говорит голос.

(мы слышим весь разговор, так как отец Николай случайно включает громкую связь, но на него никто не обращает внимания, разве что парочка мародеров-полицейских завистливо провожает взглядом крутой айфон… но в другой руке у батюшки, напоминаем, автомат «Калашникова», пусть не такой престижный, но вполне надежный и проверенный временем дивайс, который в трудные моменты бывает не менее полезен чем «айпод» или «айфон», особенно, если вы позаботились о патронах заранее – прим. Сценариста голосом торговца оружием В. Бута, который КОНЕЧНО ЖЕ ни в чем не виноват).

Значит так, – говорит мужчина на том конце провода голосом ведущего передачи «Слово пастыря».

Чемодан на хуй где? – говорит он.

Все в порядке, товарищ старший патриарх, – говорит отец Николай.

Ебаный в рот, я спросил за порядок? – говорит товарищ старший патрирарх.

ЧЕМОДАН, – говорит он.

Добыт, – говорит отец Николай.

Облегченный вздох собеседника.

Он с тобой? – говорит голос.