Агата Кристи - Избранное. Том 1

Я рассчитывал, что они снова обыщут дом, но не думал, что они особенно тщательно будут разглядывать трупы — просто сорвут на мгновение простыню, чтобы убедиться, что это не Армстронг, маскирующийся под мертвое тело. Все произошло именно так.

Я забыл сказать, что вернул револьвер в комнату Ломбарда. Может быть, кому-то будет интересно узнать, где же я его спрятал на время обыска. В кладовой была большая груда консервированной еды. Я открыл самую нижнюю — кажется, там были бисквиты, уложил туда револьвер и вновь заклеил банку липкой лентой.

Я рассчитывал, и совершенно правильно, что никто и не подумает просматривать явно нетронутые консервы, тем более, что верхние банки были запаянные.

Красную занавеску я скрыл, положив на сиденье одного из кресел в гостиной под покрывало из вощеного ситца, а шерсть — в подушке сиденья, прорезав в ней небольшое отверстие.

И теперь наступил момент, который я предвидел; три человека так боялись друг друга, что могло произойти что угодно, у одного из них был револьвер… Я наблюдал за ними из окон дома. Когда Блор один направился в особняк, я приготовил большие мраморные часы. Уход со сцены Блора…

Из окна я видел, как Вера Клэйторн застрелила Ломбарда. Рискованная и изобретательная молодая особа. Я всегда считал, что она достойный ему соперник, а то и более сильный. Как только это произошло, я приготовил сцену в ее спальне.

Это был интересный психологический эксперимент. Хватит ли осознания собственной вины, состояния нервного напряжения — ведь она только что застрелила человека! — в сочетании с гипнотическим влиянием окружающей обстановки, чтобы заставить ее покончить с собой? Я счел, что будет. И оказался прав. Вера Клэйторн повесилась на моих глазах, когда я наблюдал за ней, скрывшись в тени гардероба.

И теперь — последняя сцена. Я поднял стул и поставил его возле стены. Нашел револьвер на верхней лестничной площадке, там, где девушка его уронила. Я постарался сохранить на нем отпечатки пальцев.

А теперь?

Я закончу это писать. Положу в конверт, запечатав в бутылку, и заброшу бутылку в море.

Почему?

Да, почему?

Моей честолюбивой мечтой было придумать тайну, которую никто бы не смог разгадать.

Но сейчас я понимаю, что ни один художник не может получить удовлетворения только от самого искусства. В нем всегда есть жажда признания, которую невозможно подавить…

Позвольте мне признаться со всей смиренностью: я испытываю жалкое человеческое желание, чтобы кто-то знал, сколь умен я был…

При всем при том я полагаю, что тайна острова Ниггер останется неразрешенной. Но, конечно, вполне может статься, что полиция окажется умнее, чем я думал. В конце концов, есть три ключа, ведущих к разгадке. Первый — полиции прекрасно известно, что Эдвард Ситон был виновен. Посему они знают, что один из десяти человек на острове не был убийцей, откуда следует, как ни парадоксально, что именно этот человек и должен быть убийцей. Второй ключ лежит в седьмом куплете детской считалочки. Смерть Армстронга связана с «копченой селедкой», которую он проглотил, или точнее, которая в результате проглотила его! Точнее говоря, тут есть указание на какой-то фокус-покус: и что Армстронг был обманут и тем самым пошел навстречу своей смерти. Это может дать многообещающую линию расследования, ведь кроме него оставалось четыре человека, и из всех четырех только я мог вызвать у него доверие.

Третий ключ — символический. Смерть ставит метку на моем лбу. Клеймо Каина (первый библейский убийца, убивший своего брата Авеля, за что был заклеймен Богом).

Думаю, мало, что осталось сказать.

Доверив бутылку и сие послание морю, я поднимусь в свою комнату и лягу на кровать. К моему пенсне прикреплен тонкий черный шнурок, но он эластичен. Я лягу на пенсне, сам шнурок накину на дверную ручку и прикреплю его не очень прочно к револьверу. Думаю, произойдет следующее.

Мой палец, защищенный платком, нажмет на курок. Рука упадет вдоль тела. Револьвер вместе со шнурком отлетит к двери, ударится о ручку, оторвется от шнурка и упадет. Сам шнурок невинно свесится с пенсне, на котором лежит мое тело. Носовой платок, который упадет на пол, не вызовет никаких подозрений.

Меня найдут аккуратно лежащим на кровати, застреленным в лоб, в соответствии с записями, которые вели мои жертвы-собратья. Когда наши тела обследуют, время смерти никого из нас назвать точно будет невозможно.

Когда море успокоится, с материка придут лодки и люди. И они найдут на острове Ниггер десять трупов и неразрешимую тайну.