Юн Линдквист - Звездочка

Родители решили разнообразить каникулы и сняли на неделю коттедж в горах. Терезе идея сразу не понравилась, и она попыталась придумать хороший предлог, чтобы остаться дома, но буквально накануне поездки передумала. Ей нужно проветриться, отвлечься от суматохи в интернете, от досадных мыслей.

Однако уже через два дня в горах у нее началась самая настоящая ломка. Кататься на лыжах Тереза не любила, поэтому валялась целыми днями в коттедже и читала привезенные с собой сборники поэзии, слушала музыку и играла в игры в телефоне. Все эти взрослые, которые загружали поутру багажник лыжами и проводили целые дни на свежем воздухе, казались ей ужасно нелепыми. Впрочем, как и ее сверстники в мешковатых костюмах для катания на сноуборде и с невыносимо спортивной походкой. Если в школе Тереза чувствовала себя чужой, то здесь, на горнолыжном курорте, ощущала себя пришельцем с другой планеты.

Ее братья быстро влились в компанию молодежи, а родители пропадали на лыжных прогулках по лесу. Уже на третий день Тереза поняла, что сохранит рассудок, только если достанет блокнот и начнет сочинять новые тексты для песен.

Однажды вечером после ужина в ресторане отеля вся семья возвращалась к себе в коттедж. Проходя через холл отеля, Тереза услышала песню «Лети». Группа молодежи сидела на диванах, сгрудившись вокруг чьего-то ноутбука. На экране виднелось лицо Терез, все в зернышко из-за плохого разрешения, а из небольших внешних динамиков лился ее голос. Молодежь замерла, уставившись на необычную девочку.

— Слышала ее? Отличная песня, — сказал Улоф, толкнув сестру в плечо и кивком указывая в сторону диванов.

— Это я ее написала, — ответила Терез.

— Ну да, конечно, в соавторстве с Бейонсе, — ухмыльнулся брат. — Ври, да не завирайся.

— Но это правда.

Улоф повернулся к Арвиду и состроил рожу, покрутив пальцем у виска. Вся семья пошла к выходу из гостиницы, а Тереза так и осталась стоять посреди холла, сжав кулаки. Последние аккорды песни затихли, и собравшая вокруг ноутбука молодежь начала делиться мнениями. Одна девчонка сказала, что это лучшая песня из всех ею слышанных, а другая удивилась, почему Тесла не запишет еще. Но их перебил парень, показав всем видео, где пьяный мужик вываливается из окна.

Тереза сидела в кресле недалеко от них и, чтобы развеяться, взяла со стола забытый номер вечерней газеты. На седьмой полосе она прочла: «Кто такая Тесла?» В статье говорилось, что клип скоро наберет миллион просмотров, а никто толком не знает, кто за ним стоит.

Вдруг голова Терезы внезапно загорелась. А спустя несколько секунд на нее набросили пожарное покрывало. Ее окружила темнота, в которой трудно было дышать. Легкие бессильно сморщились. Пылающая голова разрывалась от боли, и Терезу вжало в кресло. У нее не хватало сил подняться.

Четверть часа спустя в холл вернулся Йёран. Оглядевшись, он обнаружил дочку, свернувшуюся в кресле.

— Вот ты где! А мы тебя потеряли.

Тереза разлепила губы, чтобы ответить, но язык ее не слушался. Наклонившись над ней, отец потянул ее за руку со словами:

— Пойдем, мы собираемся сыграть в настольную игру, ты же будешь с нами?

Терезе не впервой было грустить, чувствовать себя отвратительно и произносить слово «тоска», толком не понимая, что за ним стоит. Теперь она знала. Если бы ее голова была в состоянии мыслить, Тереза не списала бы свое состояние на тоску, а решила бы, что в ней неожиданно проснулась и расцвела какая-то болезнь. Но сейчас ее охватила тоска. Она сковала параличом тело девочки, так что Йёрану пришлось чуть ли не на себе тащить ее в коттедж.

Той ночью Тереза не сомкнула глаз. Она лежала, уставившись в темноту, пока не забрезжил серый утренний свет, разрисовав стекла морозными узорами. Завтракать она отказалась, и Мария уговорила ее проглотить две таблетки аспирина, а потом вся семья разбрелась кто куда.

Вернувшись домой к ужину, родители по-настоящему забеспокоились. Дочь лежала ровно в том же положении, в каком они оставили ее с утра: повернувшись на бок и неотрывно глядя на дверь с табличкой, на которой было напоминание о том, что вощить лыжи в коттедже запрещается.

Положив ладонь ей на лоб, Мария убедилась, что температуры у дочки нет.

— Что с тобой, детка?

Вопрос матери приобрел в ушах Терезы странное звучание. Громкость была привычной, но ей показалось, будто голос раздается откуда-то издалека. Вероятно, говорящий так далеко, что понадобился электронный усилитель. Поэтому отвечать нет смысла, да и сам вопрос все равно ей непонятен.