Дин Кунц - Дом ужасов

— Ну… здорово, — Джой смутился.

— Вот, возьми. — Мужчина сунул руку в карман и достал два прямоугольника из плотного розового картона.

— Что это? — спросил Джой.

— Два бесплатных пропуска в парк развлечений.

— Вы шутите.

— А с чего, по-твоему, мне шутить?

— Почему вы даете их мне?

— Говорю тебе, ты прирожденный карни. В тебе это есть. Когда я вижу человека, который сердцем — карни, я всегда даю ему пару бесплатных пропусков. Приходи в любой вечер и приводи приятеля. Или брата. У тебя есть брат Просто Джой?

— Джой Алан Харпер.

— А я — Конрад Стрейкер. Я должен расписаться на обороте пропусков, — он достал из другого кармана шариковую ручку и расписался на обоих пропусках. Протянул их Джою.

— Премного благодарен, — тот просиял. — Это фантастика!

— Желаю тебе провести хороший вечер в нашем парке развлечений, — незнакомец улыбнулся, продемонстрировав белоснежные зубы. — Может, когда-нибудь ты станешь карни и тогда будешь сам раздавать бесплатные пропуска тем, в ком увидишь сердце карни.

— Э… а сколько человеку должно быть лет? — спросил Джой.

— Чтобы стать карни?

— Да.

— Им можно стать в любом возрасте.

— А может ребенок присоединиться к парку развлечений, если ему только десять лет?

— Легко, если он сирота, — ответил Конрад. — Или если родителям на него наплевать. Но если у него семья, которой он небезразличен, его начнут искать и заберут домой.

— А не можете ли вы… те, кто работает в парке развлечений… спрятать мальчика? — спросил Джой. — Если самое худшее для него — возвращение домой, могут карни спрятать его, когда приедут родители?

— Нет, так не делается, — покачал головой Конрад. — Против закона. Вот если о мальчике никто не думает, он никому не нужен, тогда парк развлечений увезет его с собой. Так было всегда и всегда будет. А насчет тебя… Готов спорить, родители о тебе заботятся.

— Не так чтобы сильно.

— Это ты зря. Наверняка заботятся. Скажем, твоя мать.

— Нет.

— Заботится, заботится. Готов спорить, она гордится таким симпатичным, смышленым мальчиком, как ты.

Джой покраснел.

— Красота у тебя от матери, так? — спросил Конрад.

— Ну… да… я больше похож на нее, чем на отца.

— Эти темные глаза, темные волосы?

— Да, — кивнул Джой. — Как у мамы.

— Знаешь, в прошлом я знал одного человека, который чем-то напоминал тебя.

— Кого? — спросил Джой.

— Очень милую женщину.

— Я не выгляжу как женщина!

— Нет, нет, разумеется, ты так не выглядишь, — быстро заверил его Конрад. — Но у тебя ее темные волосы и глаза. И что-то в чертах лица… Знаешь, вполне возможно, что ее сын того же возраста, что и ты. Да, вполне возможно. Вот было бы здорово, если бы ты оказался сыном моей подруги, с которой я не виделся столько лет! — Он еще ближе наклонился к Джою. Мальчик обратил внимание на то, что белки глаз мужчины желтоватые. На плечах перхоть. В усах застряла хлебная крошка. А голос стал еще сердечнее, когда он задал следующий вопрос: — Как зовут твою мать?

И внезапно Джой увидел в глазах незнакомца нечто такое, что понравилось ему даже меньше увиденного в глазах альбиноса. Он смотрел в эти два синих кристалла, и у него создалось впечатление, что дружелюбие мужчины наигранное. Как в телевизионном сериале «Досье Рокфорда», где частный детектив Джим Рокфорд демонстрировал обаяние и дружелюбие, с тем чтобы получить у кого-то ценную информацию, да так, чтобы человек и не понял, что происходит. Вот и Джой осознал, что незнакомый мужчина ведет себя точь-в- точь как Рокфорд. Так что этот Конрад совсем не тот хороший парень, каким хочет показаться. И в глубине синих глаз не было ни теплоты, ни дружелюбия, а только… только тьма.

— Джой?

— Что?

— Я спросил тебя, как зовут твою маму.

— Леона, — солгал Джой, не понимая, почему он не должен говорить правду. Просто почувствовал: если сейчас скажет правду, то совершит самую ужасную ошибку в своей жизни. Леоной звали мать Томми Калпа.

Конрад пристально смотрел на него.

Джой хотел отвести глаза, но не мог.

— Леона? — переспросил Конрад.

— Да.

— Ну… может, моя подруга изменила имя. Ей никогда не нравилось полученное при рождении. Может, твоя мать — это она. А сколько ей лет?

— Двадцать девять, — без запинки ответил Джой, вспомнив, что мать Томми Калпа недавно отметила двадцать девятый день рождения, на котором, по словам Томми, все гости «напились в стельку».

— Двадцать девять, — повторил Конрад. — Ты уверен?