Дин Кунц - Дом ужасов

Вглядываясь в темноту, Боб задался вопросом: а вдруг у Крисси возникли более серьезные неприятности, чем внезапный приступ рвоты? Она была очень красивой девушкой, а в эти дни, когда столько людей потеряли всякое уважение к закону, хватало мужчин, которые думали только о том, как бы получить от красотки то, что им хочется, независимо от ее желаний. И Боб подозревал, что на территории ярмарочного комплекса таких могло быть даже больше, чем на городских улицах.

С нарастающей тревогой он добрался до конца проулка и вышел на открытое пространство за «Домом ужасов». Посмотрел направо, налево, увидел туалет, расположенный в каких-то шестидесяти ярдах, сложенный из серых блоков, залитый ярким желтым светом. Здание он видел не все, только треть, остальную часть загораживали выстроившиеся в ряд десять или двенадцать большущих грузовиков, на которых разобранные павильоны перевозили из одного города в другой. За «Домом ужасов» темнота еще больше сгустилась, и Боб с трудом различал только силуэты грузовиков, которые напоминали спящих доисторических животных.

Он сделал только два шага к туалету, когда его нога за что-то зацепилась, и он едва не упал. Удержавшись на ногах, он наклонился и поднял предмет, который чуть не поверг его на землю.

Это была красная сумочка Крисси.

Сердце Боба Дрю ухнуло и упало в бездонную пропасть.

Над фасадом «Дома ужасов», в другом конце проулка, у центральной аллеи, гигантское лицо клоуна в очередной раз дико захохотало.

Во рту у Боба пересохло. Он шумно сглотнул, попытался выжать из себя капельку слюны.

— Крисси?

Она не ответила.

— Крисси, ради бога, где ты?

За спиной, открываясь на несмазанных петлях, скрипнула дверь.

При открытой двери музыка и крики, доносящиеся из «Дома ужасов», стали громче.

Боб повернулся на шум, охваченный чувством, которого не испытывал много лет. Последний раз такое случилось, когда маленьким мальчиком, в темной спальне, он вдруг осознал, что в шкафу затаилось жуткое чудовище.

Он увидел лес теней, все неподвижные, за исключением одной, но эта единственная перемещалась очень уж быстро. Надвигалась на него. Схватила могучими руками.

— Нет.

Боба бросили в стену «Дома ужасов» с такой силой, что у него перехватило дыхание. И затылком он крепко приложился к стене. Пытаясь прийти в себя, он жадно хватал ртом ночной воздух.

Тень опять надвинулась на него.

Боб понял, что имеет дело не с человеком.

Не могло быть у человека зеленых светящихся глаз.

Он поднял руку, чтобы защитить лицо, но нападающий нанес удар ниже. Боб почувствовал, что на живот обрушился паровой молот. По крайней мере, в тот момент он подумал, что это был паровой молот. Потому что неведомое существо ударило его не кулаком. Если бы. Оно разорвало ему живот. Разорвало, оставив жуткую дыру. Потрясенный, он поднес руку к животу, обмер от отвращения и ужаса, нащупав вываливающиеся из брюшины кишки, осознав размеры раны.

«Боже, сейчас они все вывалятся!»

Тень отступила, пригнулась, наблюдая, сопя и принюхиваясь, как собака, хотя для собаки была слишком уж велика.

Истерически визжа, Боб Дрю пытался удержать вылезающие из брюшины внутренности. Если бы они окончательно вывалились, никто не смог бы вернуть их на место, зашить рану и спасти его.

Тень зашипела на него.

В таком шоковом состоянии Боб практически не чувствовал боли, но красная пелена уже застилала глаза. Ноги превратились в воду, а потом просто начали испаряться. Он привалился спиной к заднему фасаду «Дома ужасов», понимая, что у него мало шансов на выживание, если он устоит на ногах, и полностью отдавая себе отчет: если упадет, лишится и этих шансов. Что от него требовалось, так это не дать вывалиться внутренностям. И добраться до врачей. Может, они сумеют зашить ему живот. Может, вернут все на место и не допустят перитонита. Вероятность такого исхода была невелика. Очень невелика. Но… если он не упадет… Он не мог позволить себе упасть. Он не должен падать. Ему нельзя падать. Он упал.

Эту ночь карни называли «ночью выползка» и ждали ее, как настоящие цыгане. Последняя ночь на старой площадке. Ночь, когда они сворачивали шатры и павильоны. Паковали вещички и готовились к переезду на новую площадку. Ярмарочное шоу оставляло за собой город точно так же, как змея сбрасывает старую кожу, отмершую, грязную, ненужную.

В половине второго ночи последний посетитель покинул территорию ярмарки Угольного округа, штат Пенсильвания. Но даже раньше некоторые заведения завершили работу, хотя основные сборы начались, само собой, когда посторонних не осталось.