Измайлов Андрей - Время ненавидеть

Бодя.

Бодя. То есть Борис Ильич Гуреев. Боксер-тяжеловес. На покое. Гнусавящий многажды разбитым носом: «Бедя зовут Бодя!». Бодя-Боря. Впрочем, «бодя» на обрусевшем английском – туловище. Чего-чего, а туловища у Гуреева в избытке. Уж этого-то мордоворота есть за что привлечь! Толку-то! На сей случай и есть юрист-Юрия. Гуртовой привлечёт – Чилингаров отвлечет. Ну как не порадеть родному человечку.

Член. То есть… как же его, водилу-то? А, ладно! Мелкая сошка. Водила и есть, только и примечательного, что кличка-прозвище – Член. Оскорбительно? Уважительно? А, ладно! Член и Член.

Наконец, Бакс. Баскаков. О-о, это особый разговор! Вот бы кого ухватить! Как говаривал в знаменитой проповеди покойный Мартин Лютер Кинг: «И еще у меня есть мечта!..». Капитан Гуртовой кто угодно, но не проповедник, однако он бы с не меньшей страстностью изрек: «И еще у меня есть мечта!..».

Мечты-мечты… А пока только и остается – вернуться к служебной развалюхе и не оборачиваться на реплику в спину: «А то поужинайте с нами, а?». И на вроде бы сочувственную реплику не оборачиваться: «Язва, наверное. Ну-тк, казенный харч. Тяжело им, беднягам, нелегко. Ну-тк! Наша служба и опасна и трудна».

Только и остается хлопнуть дверцей и долбануть кулаком по сиденью оперативной машины в ответ на немой вопрос младшого, Степы. Только и остается бессильно наблюдать, как Бакс, Юрия и Бодя плюс эскорт джигитов скрываются за дверями «Востока» – дело тонкое…

А водила-Член потрепыхался было: опять мне в машине куковать, пока вы там… грандиозное шоу! Но – под взглядом Бакса присмирел. А на прощание словил приятельный щелбан от Боди, снова запетушился, но так… для самолюбия, вслед.

Дымно, чадно, ароматно, громко. «Восток».

«Поужинать?» – надавил вопросом капитан. Не без того, не без того. Но и не только. «Тут должны быть кабинетики…» – предположил кто-то из клиентов. Верно. Но не для всех, не для каждого.

Солидные люди предпочитают тишину и негромкую беседу. Чтобы музыка не заглушала, чтобы шоу не отвлекало.

О, шоу, о!

Баксу давно приелось. Разве что походя кинуть взор на эстрадку, встретиться глаза в глаза с блондой-зайчиком, фригидной нимфоманочкой, дать понять.

Поняла! Еще бы! Бакса не понять!.. Не-ет, не о постели речь!!! Свои какие-то дела…

И – в кабинетик, где уже все готово, и все готовы. Верзилы-джигиты проводят. Конвой? Эскорт?

И глумливо-гостеприимный Наджаф, распахивающий руки, но даже не приподнявший подушечную задницу. Хозяин!

– Ка-акие го-ости! Ка-акие го-ости!

– Может, поедем, товарищ капитан?

– … – нет, досидит Гуртовой. Неизвестно что высидит, но досидит. Тарабаня пальцами по стеклу.

– Бутерброд будете? С майонезом!

– … нет, не будет. Хотя нет у Гуртового язвы. Просто сыт. По горло!

А шоу между тем идет к концу.

Уже усталость. Бурное дыхание. Капли пота.

Короткая передышка в гримёрной-уборной. Припудривание. Руки-плети.

Массирование лодыжек. Асексуальная обнаженность. Проветриться бы.

– Девки, пора! чтоб их всех!!!

И стайкой – на выход. Сначала кордебалет – Яна чуть позже. «Звезда» должна затмевать, пусть кордебалет до поры до времени померцает, минуту – другую..

– Девки!!! На выход!!!

– Идем, идем! Чтоб вас всех!!

И последняя, покидающая гримерную-уборную, обернувшись в дверях, вроде внезапно осененная:

– Да! Яна! Я с тобой хотела кое о чем…

Блонда-зайчик, Нимфоманка с фригидным взглядом.

– Ты же не обиделся, дорогой? Я тебя не обидел? Скажи, дорогой! – сердобольно беспокоился Наджаф.

– Ты меня не обидел, – успокоил Бакс.

– Я тебя не обидел, да. Но ты не обиделся? – модулировал голосом Наджаф.

– Ты меня не обидел, – отмодулировал Бакс в ответ.

Слушать и слышать – разные вещи. «Меня невозможно обидеть!» и «Я на тебя в обиде!» – разные вещи.

Наджаф умел и слушать и слышать. Однако полагал себя в достаточной силе, чтобы не быть никем обиженным, но быть на кого-то в обиде.

Неспешная, негромкая беседа в кабинетике кончилась. Кончилась ничем. Не договорились. Все уже встали, блюли неписаный протокол, обмен прощальными кивками, паузой, показным дружелюбием и необязательными, но необходимыми любезностями.

– Твой человек – хороший человек. Пусть когда хочет приходит. Я разве возражаю? Я не возражаю. Гостем будет.

– Спасибо, хозяин.

– Тебе спасибо, дорогой. Твои слова дорогого стоят!

– Они очень дорогого стоят, Наджаф.

– Ва! Мы не бедные, отплатим по полной. Твоим здоровьем клянусь, дорогой! И твоим тоже, ма-альщ-щик… – сально ухмыльнулся юристу-Юрии. Мальщик, конфетку хочешь? Очень тугое молчание. Чиз-смайл. Чужая территория. Сегодня, пока, сейчас – чужая. Чи-из.