Измайлов Андрей - Белый ферзь

Так что относительно шестидесятников Валентин Палыч Дробязго излишне обобщил. На манер известного доказательства того, что все нечетные числа – простые: единица, тройка, пятерка, семерка – делятся только на себя, простые числа; девятка – исключение, подтверждающее правило; одиннадцать, тринадцать… достаточно! что там дальше считать? и так ясно: все нечетные числа простые!

Но относительно именно Ревмиры Аркадьевны Алабышевой-Дробязго, пожалуй, Валя прав. И Колчину предстоит очередной раз убедиться в правоте отца Инны.

Вот ведь черт!

Блаженной памяти:

– Юра! Дочь посвятила меня в твои с ней отношения, и…

– Валя! Не знаю, во что она тебя посвятила, но она – моя жена, остальное – формальности.

Инна – жена, да. А от формальностей никуда не деться. То есть от букета пристойных цветов, от бутылки шампанского, от ассорти-шоколада. Выпил чашку воды, Колчин? Порвал все связи? Вот и ступай к теще: с Рождеством вас, Ревмира Аркадьевна! Доброго вам здоровья!

Да уж, здоровья бы ей доброго – чтоб что-то помнила, чтоб связно рассказала.

Дом 17 по Скобелевскому проспекту располагался удачно. В ста метрах – железнодорожная ветка на Зеленогорск – Выборг, курортное направление. Однако частые электрички не сотрясали стекол и не заставляли вздрагивать поминутно – звуки гасились о стены соседнего дома. Внутри же, в скверике, образованном п-образным «сталинским» домом за номером семнадцать, – тишь и гладь. Хочешь – из окошка дыши свежим воздухом, хочешь – спустись вниз, на скамеечку, хочешь – пройдись до станции Удельная и электричкой отправляйся в курортную зону, где в достатке санаториев не только для творческой элиты, но и для бывших партай-товарищей.

Колчину – не хотелось. И к Алабышевой в гости – тоже не хотелось. Он заранее предвидел бессмысленность посещения, но надо, НАДО отработать любой след. Уже было вышел из машины, уже было обогнул дом, чтобы попасть в «скверик», вздохнул и… все-таки сначала заглянул в магазин на первом этаже – чуточку, но оттянуть время.

И зачем ему строительные материалы? «Строительные материалы» – так и назывался магазин. Это удачно для жильцов дома, что внизу у них «Строительные материалы». И не только в плане «Как нам обустроить квартиру», – был бы внизу продуктовый, и от тараканов спасенья не нашлось бы, а так они куда поуютней сбегут, ибо инсектициды тоже почему-то приравнены к строительным материалам (укупорка у инсектицидов герметична, однако тараканы не глупей людей – поселились бы люди на оружейном складе?! хотя… люди иногда глупей тараканов). Значит, строительные материалы… Посмотрим-посмотрим… А вот это, пожалуй, не строительный, но разрушительный материал. Зачем Колчину сей… разрушительный материал? Да незачем! Так… Повертеть в руках, к ладони прикинуть. Незачем. Так, просто любопытствование. В руках дикаря и государственная печать – орудие для колки орехов. В руках профессионала и обойный гвоздик – абсолютное оружие. А тут отнюдь не обойный и не гвоздик..

– Берете? Мужчина! Берете?

– Беру… – машинально ответил Колчин. Не потому, что этот… разрушительный материал годится для конкретной цели. Не потому, что интуиция сработала: еще, мол, пригодится. Просто долго вертел в руках, долго прикидывал к ладони – время оттягивал. В супермаркетах Европы и Азии хоть все перемеряй – И не купишь ничего, но тебя все равно проводят с улыбочкой «заходите еще!». В отечественной Евразии – увы…

– Берете?!

– Беру…

Все. Пора. Чему быть, того не миновать.

Где там тешшша?!

Дверь открыла не теща. Виделись они, правда, лишь однажды, однако не настолько слаба у Колчина зрительная память. Да и годы никого не молодят, не щадят – даже тех, кто не расстается с комсомолом. А не-теща выглядела колчинской ровесницей, если не помладше. И лицом попроще, нежели породистая «княгиня». И взгляд… Не тот, в общем, взгляд.

– Вы к кому? – взгляд на бутылку слабосильного сладенького «Spumante» такой, будто незваный гость хуже коммивояжера с литровым «Роялем» в качестве бесплатного образца.

– К Ревмире Аркадьевне, – ЮК использовал свою наиболее ослепительную улыбку. – Я – Колчин. А вы?

– Света-а! – протяжно донеслось из комнатных глубин.

– Что – Ревмира Аркадьевна?

– Хреново Ревмира Аркадьевна! – вдруг сдержанно, но прорычала Света. – Последний день здесь работаю, клянусь! Д-достала!

– Све-е-ета! Кто пришел?! Это за мной! Меня сейчас отвезут, я же говорила!

– В психушку тебя отвезут! – вполголоса прокомментировала Света. Сиделка, надо полагать. И, повысив тон, отозвалась за спину, не теряя гостя из поля зрения: – Это не за вами, Ревмира Аркадьевна! Это к вам! Из Москвы! – потом опять сбавила голос до почти шепота: – Это вы зря… – про шампанское. – Ей и так уже… A-а, делайте что хотите, в конце концов! Я тут последний день, клянусь!