Измайлов Андрей - Белый ферзь

«Нет…» – промолчал Колчин.

– Даже предположить не могу! – нервически пожала плечами Мыльникова. – Она у меня была… Когда же она у меня была? Совершенно счет дням потеряла! Сидишь в четырех стенах, абсолютно не ориентируешься!

Она лгала. Лгала не очень талантливо. Покопошилась пальцами в опустевшей пачке сигарет, смяла ее, заскребла по целлофану следующей. Идеомоторика. Не давайте рукам волю, называется. Тон – на уровне, на уровне нейтрального беспокойства: надо же как! Но я-то при чем?! Руки выдают: еще как «при чем»! Только вот при чем именно?! Мыльникова мыкалась: и сказать – значит, заложить подругу, и не сказать в свете исчезновения подруги – нельзя…

Колчин подтолкнул:

– С кем она здесь была?

– Кто? – идиотически недоуменно переспросила Мыльникова.

Колчин промолчал.

– Ни с кем! А с кем она могла быть?! – что называется, на голубом глазу, вопросом на вопрос ответила Мыльникова.

– Например, со Славой. Лозовских… – предположил Колчин. Меньше всего он рефлексировал по поводу возможной супружеской измены. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда, да! Надо прожить с Инной восемь лет, чтобы отринуть хотя бы подозрения на сей счет. Ди-Жэнь…

Только «старший друг» опирается на личный опыт в сфере взаимоотношения полов. Что и раздражало Колчина. Тебя, дура, спрашивают, когда и при каких обстоятельствах ты рассталась с Инной! А ты, дура, неумело пудришь мозги, утаивая от Колчина воображаемые тобой же, дура, действа во избежание последствий для Инны же!

Последствий для Инны уже никогда и никаких не будет. Инны нет. Ее нет в живых, ясно?!

Колчину – ясно. Мыльниковой – нет. Она строила дурочку, лишь бы не подвести «младшего друга»:

– А кто это?

– Гал-лина… Вы не знакомы со Святославом Михайловичем Лозовских? Они вместе с Инной школу заканчивали. Незнакомы? Он теперь старший научный сотрудник Института востоковедения здесь, в Питере. Давайте позвоним ему? Вместе. Где-то у меня его номер телефона? И рабочий, и домашний. Инна мне записывала на случай… на всякий случай… – он естественно извлек записную книжку, перелистал, бормоча как бы про себя: – На работе в такое время – вряд ли. Домой? А! Вот!

– Не надо! – сдалась Мыльникова.

– Почему? – риторически удивился Колчин. Весь – сама непосредственность.

– У него сложно. В семье… – сдалась Мыльникова.

– То есть? – сама непосредственная непосредственность!..

– Если вы станете с ним говорить, он… сразу не так поймет. А если я… то – Даша…

– Даша?

– Его жена. Она… Ну как вам сказать… В общем, женским голосом ему лучше не звонить.

– Но у меня мужской голос! – отомстил дураком на дурочку Колчин.

– Не надо, пожалуйста… – окончательно сдалась Мыльникова, с аннексиями и контрибуциями. – Тем более вам, Юрий. Хотя у них ничего не было! Не было, клянусь вам! Не было!

– И не сомневаюсь… – он выдержал паузу. Сменил амплуа дознавателя на амплуа сообщника: – Вы понимаете, Галина, что вашей подруги, моей жены, – нет.

– Понимаю, понимаю, – согласно закивала Мыльникова и вникла в смысл: – То есть как нет?!

– В Москве нет, – пояснил Колчин, контролируя: не переборщил ли? – Она, вероятней всего, осталась в Петербурге. Где? Когда? У кого?

– У меня она была, у меня… – перебирая возможные варианты, включилась Мыльникова. – Ночевала.

Со Славой была… Ой! Не ночевала, нет! Не с ним! То есть… У них ничего не было, Юрий, ничего!

– А что было? – устал Колчин.

– Ничего… Слушайте, я не могу здесь больше оставаться! Поймите, не могу!

Что же понять? Четыре стенки хранили след, пусть и незримый, от присутствия Инны и-и… робкого ухажера давних лет. Хорошо бы куда-нибудь!

– Мы сейчас быстренько соберемся и поедем, так? – не спросил, не предложил, но распорядился Колчин. Глянул на часы: всего-то четверть одиннадцатого. Однако насыщенные сутки выдались, насыщенные!

Куда? Зачем? На кой?

Мыльникова даже не задалась вопросом. Согласно закивала. Подчинилась. Даже на огонек к семье Лозовских – согласна. Лишь бы свалить с себя часть ответственности. Невелика же дистанция между полной «отрицаловкой» и полной капитуляцией.

– Переоденетесь? – с нажимом посоветовал Колчин.

Одета Мыльникова была с претензией: но… то ли пеньюар для интенсивных постельных упражнений, то ли наряд для встречи гостей – у нас все по-домашнему, но эка!

– Мы – куда? – теперь-то она задалась вопросом, когда возникла необходимость смены одежки. Женщины есть женщины, да уж…