Доминик Сильвен - Грязная война

– Банголе. Во всяком случае, я так думаю. Бартельми говорил тихо, вероятно не желая быть услышанным коллегами.

– Что случилось?

– Зрелище не из приятных. Вам надо приехать. Прямо сейчас.

Бартельми назвал адрес строящегося музея между улицами Кюрьяль и Обервилье. Затем повесил трубку. Лола вытерла пот со лба и постаралась унять дрожь.

Такси остановилось возле кирпичного здания с широкими оконными проемами. Фасад Лола видела на снимках в прессе, под которыми было написано примерно следующее: “Рождение нового пространства общей культуры для постоянного диалога между искусством, культурным опытом и регионами”. Что касается местного культурного опыта, то район в основном был известен большим скоплением торговцев кокаином. Парижская мэрия инвестировала миллионы евро в реставрацию бывшего здания ритуальных услуг. И рассчитывало превратить его в некий многопрофильный культурный центр, вмещающий художественные мастерские. Некоторые, похоже, путают деньги налогоплательщиков с манной небесной.

На пешеходном переходе стоял полицейский автомобиль без опознавательных знаков, но с мигалкой. И фургон криминалистов поперек тротуара.

Лола вошла в гигантский павильон в стиле рыночного, открытый всем ветрам, заваленный строительным мусором и слабо освещенный затуманенной луной. Раздался шорох крыльев, она подняла голову – на металлическом каркасе крыши сидели десятки голубей. Лола включила фонарь, луч осветил помещение до центральной лестницы.

Она споткнулась о кабель, фонарь вылетел из рук. Послышались торопливые шаги. Лола подобрала фонарь, резко обернулась и осветила лицо Бартельми.

– Дурак, ты меня напугал!

– Хотел перехватить вас раньше, чем Садовый Гном.

Такое прозвище бывшие коллеги из комиссариата десятого округа дали Жану-Паскалю Груссе, ее преемнику. С этим лучше не встречаться ни в коем случае.

– Он здесь?

– Только выезжает, слава богу. Подождите пока где-нибудь в укромном уголке.

Три четверти часа Лола ждала, пока появился Садовый Гном в сопровождении дежурного в форме. Их голоса долго гудели под стеклянной крышей. Прокурор будет не в восторге от этой бойни. Мэр тем более. Пахнет скандалом. А нам этого не надо! Обрывки фраз звучали уже на улице.

Лола отважилась ступить на лестницу, увидела свет и услышала голоса. Во втором подвальном помещении она увидела Эмильена, шустрого лейтенанта, с которым Бартельми любил вместе работать. Там же были Ферран и Баккари, ветераны экспертно-криминалистической службы, которые почтительно приветствовали ее.

На полу кучи мусора. Характерный запах крови и экскрементов. Где-то в углу остатки костра, угли еще светились. Капитан Метайе допрашивал бродягу неопределенного возраста.

– Это он вызвал полицию, – пояснил Бартельми. – Он отсыпался под грудой коробок, когда пришли убийцы. Мужчина и женщина.

– Он их видел?

– Метайе уже несколько часов пытается из него что-нибудь вытрясти. Бесполезно. Никакого конкретного описания.

– Может быть, голоса? Может он, по крайней мере, сказать возраст, какой расы, социальный слой…

– Вы слишком многого от него хотите, шеф. Он был крепко пьян. Однако не настолько, чтобы вылезти, когда началось мочилово. Потом он не помнит, сколько еще прятался, пока не позвал охранника, который спал у себя в халупе. Стройка огромная, он не мог ничего слышать.

Криминалисты уже закончили съемку. Бартельми осветил фонарем тело.

Мужчина в зеленом спортивном костюме лежал на спине. Лола узнала кроссовки с розовыми шнурками. Это все, что можно было увидеть: лицо превратилось в сплошное кровавое месиво. Бартельми показал пакет, в котором лежал испачканный молоток:

– Это Эме Банголе, шеф?

– Боюсь, что так.

Лола подумала, что своим преследованием в Бельвилле она обрекла его на смерть. У Бартельми был такой же сокрушенный вид. Баккари объявил, что на теле жертвы обнаружен след от укола. Лола и Бартельми обменялись понимающими удрученными взглядами.

Он предложил отвезти ее домой. Она отказалась. Его ждет расследование, она доберется сама. После долгих препирательств Бартельми ее отпустил.

Лола устремилась в сторону больницы Святого Людовика, влекомая какой-то нездоровой силой. Одни и те же слова буравили ее мозг. Казалось, она слышит голос Туссена и от этих заклинаний голова сейчас лопнет. Вслушайся в ветер… В рыданье кустов… Это дыхание предков… Вслушайся в ветер… Вслушайся…