Стивен Хантер - Алгоритм смерти

Прямо перед ним тянулась стенка высотой около пяти футов, образующая колодец обширного окна, бывшего озером Мичиган. Разумеется, окно представляло собой не цельный кусок плексигласа, а было разделено на секции размером двадцать на двадцать футов. Осторожно заглянув через край самой южной секции, Макэлрой получил возможность разглядеть толпу подавленных покупателей, втиснутых в проходы и открытые площадки парка развлечений, под углом девяносто градусов с высоты около ста двадцати футов сквозь толстый пластик; рассмотреть подробности было трудно. Наконец он опознал одного из боевиков, в основном по черному предмету, который тот держал под рукой, и черно-зеленой тряпке на голове. Затем появились детали: пистолет, нож, микрофон у горла. Если не прозрачная преграда, сделать прицельный выстрел было бы проще простого, и Макэлрой попросил бога снайперов, чтобы ему представилась возможность выстрелить.

Он взял рацию.

— Снайпер номер пять готов, занял позицию, — доложил он сержанту полиции штата, сидевшему в штабном автобусе.

— Вас понял, Пятый. Пожалуйста, доложите обстановку.

— У меня хороший угол зрения на происходящее, практически вертикально вниз. Я на месте Чикаго в самом низу Мичигана, и, следовательно, мне хорошо видны балконы напротив, то есть с восточной стороны. Там никакого движения. Выстрел сделать не могу, повторяю, выстрел сделать не могу. Стекло, пластик или что там еще очень толстое; пожалуй, я его не разобью, даже если бы у меня был долбаный молоток.

— Напоминаю, никаких выстрелов, это категорическое требование. Оставайтесь на позиции и время от времени докладывайте обстановку, а мы будем решать, что делать.

— Я могу поговорить с начальником из ФБР?

— Нет, Пятый, он сейчас на совещании у руководителя операции. С минуты на минуту ожидается прибытие губернатора штата.

— Попросите его связаться со мной, как только он освободится. Прием.

— Вашу просьбу понял, Пятый, сделаю что смогу, но ничего не обещаю. Конец связи.

Вот, кажется, и все. Оделся, собрался, а выстрелить не в кого. Точнее, выстрелить нельзя. А жаль. С такого угла боевики выглядели неподвижными мишенями в тире.

«Милостивый бог снайперов, к тебе взывает твой скромный слуга Дейв. Пожалуйста, до конца дня позволь мне уложить хотя бы одного из этих ублюдков». Но Макэлрою был хорошо известен нрав их божества, и он понимал, что оно приходит на помощь только тем, кто помогает себе сам.

Дейв Макэлрой, тридцатидвухлетний ветеран Бюро, участник сотни рейдов, побывавший на периферии двух-трех перестрелок, но сам еще ни разу не сделавший выстрел, испытывая чувство ненависти к цели, огляделся вокруг. Естественно, внизу простиралась Миннесота, погружаясь в темноту в угасающем свете заходящего солнца, тут и там разрываемую яркими пятнами зажигающейся иллюминации. Вдалеке виднелись автострады, заполненные машинами, огни городских кварталов и торговых центров, — обычная американская картина. Затем была еще сама крыша, плоская, покрытая черным асфальтом сцена, на которой разыгрывалась эта драма. Эта плоскость была огромная, выходящая за рамки человеческих масштабов, вероятно, больше, чем палуба авианосца или стоянка перед футбольным стадионом, уходящая в бесконечность. Примерно в миле — по крайней мере, так показалось Макэлрою, — возвышались стойки промышленного оборудования, вероятно, система кондиционирования и обогрева. Еще были шесть маленьких будок — до смешного похожих на домики-укрытия, которые зимой устанавливают на замерзших озерах миннесотские рыбаки, — предположительно, это были двери, ведущие на лестницы. Макэлрой решил, что все эти двери заперты, но он рассудил, что толковый оперативник наверняка сможет их взломать, тем самым открывая дорогу вниз. Но в штабе наверняка уже подумали об этом.

Затем, гораздо ближе, были эти проклятые окна в форме озер, прямо посреди бескрайней равнины. Макэлрой заметил по всему периметру Мичигана равномерно распределенных ребят, таких же, как он сам, в черной одежде, с «глоками» 40-го калибра в кобуре под мышкой и длинными зловещими винтовками, кто в черной шапочке, кто в кевларовой каске, все в беспомощных позах, обусловленных глухой стеной непроницаемого стекла, отделяющей их от потенциальных целей.

«Я проберусь сквозь это долбаное стекло, — подумал Макэлрой. — Проберусь, все равно проберусь».

Но как? Это был не абсурдный фильм, где парень лезет в сумку и случайно натыкается на нужный инструмент, какую-нибудь пилу с алмазным напылением, управляемую компьютером, да еще и миниатюрную, которая разрежет эту штуковину словно масло. Нет, черт побери, он оставил ее дома. Не было у него с собой и белковой смеси для спортсменов и лекарства от кашля, которые можно было смешать, получив серную кислоту и растворив пластик. У него не было ничего, твою мать.