Шон Хатсон - Язычник

Бентон вырвал свою руку.

— А ты смотри в оба. Ясно?

В туалете и на одного-то было мало места, не то что для двоих. Донна оказалась притиснутой к рослому Бентону.

— Что ты собираешься делать? Наблюдать, как я буду справлять нужду? — спросила она.

— Можешь не рассчитывать, что я отвернусь. Давай делай свое дело. Или нужно тебя поддержать? — сказал он со смешком. — Я закрою глаза, хорошо?

И он закрыл глаза.

Этого-то как раз и добивалась Донна.

Она изо всех сил лягнула Бентона в пах, так что его яйца оказались притиснутыми к тазовой кости.

Он взвыл от боли, но его крик потонул в шуме поезда, который как раз входил в тоннель.

Пока Бентон держался обеими руками за свою мошонку, Донна набросилась на него, как тигрица.

Она царапала его лицо ногтями, норовя выдрать глаза, и в самом деле выдрала ему кусок нижнего века. Он вновь завопил. По его лицу бежала кровь. Он пытался сопротивляться, схватив ее за горло и сдавив ей большими пальцами адамово яблоко, но она вцепилась зубами в один из его пальцев, так что хлынула кровь, и снова стала лягать своего врага. Трижды ударила его в обе голени и съездила сумкой по голове. Страх и отчаяние придавали ей сил; она осыпала его ударами и толкала, пока дверь туалета не открылась.

С исцарапанным, залитым кровью лицом, искаженным гримасой боли и ярости, хватаясь одной рукой за нож, Бентон вывалился из открытой двери.

Поезд все еще проходил тоннель; врываясь в окно, ветер рыдал, как толпа плакальщиц на похоронах. Мимо пролетали фонари.

Наконец-то Донна освободилась от рук Бентона.

Она развернулась и с потрясающей силой нанесла удар каблуком по его протянутой руке. Острый каблук оторвал ноготь указательного пальца. Из пальца хлынула кровь, и Бентон завопил снова.

Увидев подходящего Райкера, Донна увернулась от его неуклюжей попытки сграбастать ее.

Однако с Бентоном ей не повезло: он вскочил на ноги и, бросившись на нее, схватил ее обеими руками за талию и притиснул к наружной двери тамбура.

Незапертая дверь вдруг отворилась. И на какую-то долю секунды, которая показалась им целой вечностью, они оба повисли в воздухе, обдаваемые вонючим дымом, который наполнял тоннель.

Райкер попытался схватить их, но опоздал.

Они вывалились из поезда.

Донна знала, что сейчас умрет.

Она поняла это в ту долю секунды, когда они с Бентоном выпали из поезда.

Вонючий запах разъедал ей ноздри, рев паровоза оглушал ее уши. Она чувствовала себя невесомой, болтаясь в узком воздушном пространстве между стеной и поездом.

Бентон, вне себя от ужаса, отпустил ее талию. Он издал безумный вопль, ударившись о кирпичную кладку, затем отлетев к стремительно мчащемуся поезду, который превратил его тело в бесформенную груду мяса.

Однако в последний миг инстинкт самосохранения заставил Донну быстро протянуть руку и ухватиться за нижнюю часть открытого окна двери, которую ветер прижал к вагону.

Держись, взывало все ее существо. Держись.

Она изо всех сил сжимала дверь, а ее тело раскачивал ревущий ветер. Волосы ниспадали ей на лицо, все ее тело наполнял ледяной холод. Пальцы стали неметь.

Ее хватка постепенно слабела.

Поезд вырвался из тоннеля, и Донна с вызовом выкрикнула что-то, умудрившись уцепиться и второй рукой за дверь. Так она и болталась на весу, не в силах что-либо предпринять для своего спасения, зная, что не сможет долго выдержать такого напряжения. Ничто не может спасти ее от падения.

— Держись за меня, — проревел Райкер, протягивая руку. — Я попробую закрыть дверь.

Одной рукой он схватил Донну за руку, другой потянул за дверь.

Она думала, что сейчас он оторвет ее пальцы от двери и она рухнет вниз, под колеса.

Но вместо этого он употребил всю свою силу, чтобы, несмотря на сопротивление ветра, закрыть дверь.

Донна боялась, что вот-вот соскользнет вниз.

Держись.

Райкер постепенно подтягивал к себе дверь.

Донна чувствовала, что ее ноги цепляются за травы, растущие вдоль полотна, на такой скорости крапива и чертополох буквально обдирали ей кожу.

— Держись за мою руку! — как можно громче, чтобы она услышала, прокричал Райкер. — Я втащу тебя внутрь.

У Донны не было времени, чтобы хоть о чем-то подумать. Да и выбора никакого, в сущности, не было.

Она сжала его руку как можно крепче, и он потянул, едва не выворачивая ей плечо, стараясь в то же время, чтобы его не постигла та же участь, что и его сообщника.

— Другую руку, — крикнул он. — Давай другую руку. Донна не спешила, понимая, что если протянет ему другую