Бентли Литтл - Ассоциация

– Ешь давай!

Работа над книгой застопорилась.

Барри по-прежнему каждый день ходил в офис, включал старенький компьютер и мучительно пытался закончить роман. Срок сдачи неумолимо приближался, а работа не шла.

Наверное, это и есть так называемый «творческий тупик».

По времени кризис совпал со смертью Рэя. Барри позволил себе несколько дней отдохнуть – настроение было совсем не рабочее. Потом наступило Четвертое июля. Барри никогда не работал в праздники. А когда наконец добрался до своего офиса, вдруг оказалось, что родник иссяк.

Он точно знал, как должен дальше развиваться сюжет, давно уже спланировал события очередной главы, оставалось только заполнить пробелы – и вот, заклинило. Никак не получалось перейти от пункта А к пункту Б.

Неделя прошла, а он ни с места.

Никакой логической причины этому Барри не находил. Два года назад, когда умерла его мама, он сумел дописать роман вовремя. Черт возьми, работа была его спасением! Он с головой ушел в книгу, забыв обо всем вокруг, и закончил даже раньше срока. А ведь мама значила для него гораздо больше, чем Рэй.

Тем не менее книга не шла. Застряла намертво.

Он ничего не сказал Морин, совсем как Джек Торранс из «Сияния» [10] Знаменитый роман С. Кинга, главный герой его также писатель, который вместе со своей семьей переезжает в глушь, надеясь там спокойно поработать. , однако почему-то поделился с Хэнком, Бертом и другими завсегдатаями кафе. После истории с фейерверками они какое-то время относились к нему с прохладцей, хотя он уверял, что возмущен не меньше них, и рассказывал, как они с Морин проснулись от треска ракетниц, не понимая, откуда шум.

Его выслушали, покивали, но не признали невиновным так же безоговорочно, как в истории с отравленными собаками. Барри догадывался, что в следующий раз ему просто не поверят и начнут подозревать, что он с ассоциацией заодно.

Несправедливо… однако их можно понять. Пусть Барри не одобряет действий ассоциации, тем не менее он продолжает жить в поселке и платит членские взносы, а значит, на него тоже ложится какая-то доля ответственности. Пусть он чурается соседей и водит дружбу с городскими – водой он пользуется без ограничений, наравне с другими обитателями Бонита-Висты. Вот и выходит, что Барри – нечто вроде аристократа, снисходительно заверяющего окрестных крестьян, что сочувствует их бедственному положению. Даже сейчас, неделю спустя, он чувствовал холодок со стороны посетителей кафе – правда, это не относилось к Хэнку, Лайлу и другим завсегдатаям.

Вот и еще одно утро он тупо просидел перед компьютером. Старался сосредоточиться на недописанном романе, а сознание своевольно перескакивало на совершенно посторонние темы: давняя подружка, вчерашний фильм по телевизору, не забыть по дороге домой зайти в магазин за продуктами, на что потратить деньги, если следующая книга принесет десять миллионов долларов…

Обычно Барри устраивал перерыв на обед в полдень, но поскольку сегодня работать все равно не получалось, он запер лавочку вскоре после одиннадцати и отправился к Берту. Накануне день простоял без дождя, впервые за целую неделю. Воздух был сухой и горячий. На тропинку перед Барри то и дело выскакивали кузнечики, иногда с налету стукаясь о его джинсы.

В кафе были только Берт, его дочка и незнакомый стриженый парень. Правда, сразу вслед за Барри появился Джо. Он заказал охлажденный чай, а там подтянулась и вся компания.

Лайл, придя после всех, принес новости.

– Говорят, если муссон продержится еще неделю, ограничения на воду отменят.

– Кто сказал?

– Я зашел в контору заплатить по счетам, слышу – в задней комнате Шелли разговаривает с Грэмом.

– Давно пора, – хмыкнул Хэнк.

– Значит, Берт может опять подавать воду бесплатно? – громко предположил Джо.

– Особо не надейся, – отозвался Берт, стоя за прилавком.

Ральф Гриффит покосился на Барри.

– Я тут вчера еду на ранчо, смотрю, из Бонита-Висты на шоссе выезжает «Лексус», весь такой блестящий, чисто вымытый… На капоте еще вода не просохла…

– Ну, я свой «Зубурбан» месяца два не мыл, – дружелюбно заметил Барри. – Можете пойти полюбоваться!

Все засмеялись.

– Я ж не о тебе, – сказал Ральф. – Просто богачи в Бонита-Висте свои машины моют прямо перед грозой, а я даже своему сынишке в игрушечное ведерко не могу воды налить.

Смех мигом смолк.

– Слушай, – вступился Хэнк, – эгоисты везде встречаются. Если бы, наоборот, у нас была вода, а в Бонита-Висте нет, наверняка нашлись бы и у нас уроды, которые стали бы свои машины мыть и газоны поливать, да еще и хвастаться этим. Человеческая натура, ничего не поделаешь!