Бентли Литтл - Ассоциация

Освоиться на новом месте оказалось проще, чем ожидала Морин.

Она боялась, что свихнется, сидя безвылазно в четырех стенах, общаясь с клиентами по телефону, факсу и электронной почте; на самом же деле работать дома было приятно. Возникло ни с чем не сравнимое чувство свободы. Можно прерваться среди рабочего дня, посмотреть фильм или почитать. Если устанешь, не надо ни у кого отпрашиваться – просто позволяешь себе пару часов отдыха, идешь покопаться в саду. Правда, немного не хватает общения, но ведь всегда рядом Барри, а если захочется – можно прогуляться к Дайсонам, поболтать с Лиз.

Это была хорошая жизнь, и неприятное чувство первых дней в Бонита-Висте понемногу проходило, несмотря даже на тот случай с неизвестными хулиганами.

Как и следовало ожидать, вандалов не нашли. К счастью, больше такое не повторялось. Барри и Морин купили новые цветы и кустарники и восстановили клумбы. Уже две недели прошли спокойно. Барри, кажется, до сих пор подозревал какие-то зловещие махинации правления, но Морин в это не верила.

У Морин вошло в привычку каждое утро от двадцати минут до часа прогуливаться по поселку – знакомиться с местностью и привыкать к разреженной атмосфере, а заодно давать необходимую нагрузку организму. Ей нравилась Бонита-Виста. Все-таки правильно они решили здесь поселиться! Большие участки, ухоженные дома, в то же время не лишенные индивидуальности, а пейзажи просто великолепны, куда ни посмотри. На юге – потрясающая панорама лесов, переходящих в пересеченное каньонами пустынное плоскогорье. Хотя Морин больше нравился вид с северной стороны – лесистое плато за холмом, на котором располагался поселок. При взгляде на него появлялось ощущение, что она наконец-то дома.

Морин решительным шагом спускалась по улице, огибающей холм сзади. Многие дома, служившие своим хозявам дачами в летнее время, сейчас пустовали, и даже в тех, где жили круглый год, никого не было видно. Наверное, их обитатели уехали на работу или за покупками. Издали доносился приглушенный стук молотков – там шло строительство, – да иногда в кустах попискивали птицы.

Ни собачьего лая, ни кошачьего мяуканья. В Бонита-Висте и вправду не держали домашних животных. Морин вспомнила бедного Барни, зарытого у восточной стены дома. Приятно, когда есть собственный кот, пусть это и продлилось недолго. Хотя Морин не верила, что с его гибелью как-то связана ассоциация, было обидно, что нельзя завести у себя другое животное.

Дорога спустилась в ложбину между холмом и плато. Дома здесь стояли реже. Многие участки еще только дожидались своих хозяев – на них одиноко торчали белые столбики с номерами и порыжевшие объявления о продаже. Морин прошла мимо пустующего домика с островерхой кровлей – подъездную дорожку перегораживала цепь. Дальше стоял бревенчатый дом в стиле хижины первых поселенцев, рядом – гараж на три машины. Дорога сделала еще один поворот и нырнула в сосновую рощицу. Здесь домов не было вовсе, с обеих сторон подступал лес, и, хотя светило яркое солнце, дорога шла в густой тени.

Впереди у обочины что-то виднелось – не куст, не дерево, не дорожный указатель.

Человек.

Он стоял совершенно неподвижно, и Морин порадовалась, что на таком расстоянии он не мог услышать ее удивленного вздоха.

Она наклонилась, упираясь руками в колени, как будто просто решила отдышаться после утренней пробежки. Мысленно досчитав до десяти, побежала трусцой, готовая в любой момент припустить со всех ног, если неизвестный направится к ней.

Бояться глупо, уговаривала она себя. Годы жизни в Лос-Анджелесе приучили ее шарахаться от незнакомцев. Скорее всего, просто кто-нибудь из жителей Бонита-Висты вышел погулять, как и она сама.

Нет причин видеть в нем угрозу.

Но почему он стоит и не двигается?

Береженого бог бережет. Морин продолжала изображать бег трусцой, готовая в зависимости от поведения неизвестного дружелюбно улыбнуться или молча пробежать мимо.

– Гори в аду, сука! – произнес неизвестный.

Его голос, низкий, хриплый, словно простуженный, пугал не меньше, чем слова.

Не смея взглянуть незнакомцу в лицо, Морин пробежала мимо. Сердце отчаянно колотилось – не только от бега, от страха.

Впереди виднелись дома. Пусть даже не занятые, все равно человеческое жилье. Дорога пошла вверх. Мышцы ног уже сводило, во рту пересохло, но Морин, тяжело дыша, поднажала и, не сбавляя скорости, добралась до гребня холма.

Остановилась отдышаться и будто невзначай оглянулась.