Алексей Шолохов - В ночь на Хэллоуин (сборник)

– Трус, трус – кивнул паренек, тщательно выговаривая обидные слова, будто получая от этого несказанное наслаждение. – Зря они его с собой взяли в поход.

Губы Димы начали мелко-мелко трястись. Наблюдая издалека, можно было бы подумать, что мальчик повторяет про себя какое-то длинное стихотворение.

– Димка спотыкался и падал. Они перепрыгнули через ручей. Баба-яга устала и вернулась домой.

Дима замер. В мозгу равномерно пульсировала одна и та же мысль:

«Все закончится хорошо. Все закончится хорошо. Все…»

(конечно, хорошо. Паша не такой уж и плохой мальчик. Сейчас он скажет, что ребята пришли домой, вот и сказке конец, а Бабу-ягу поймали полицейские и посадили в тюрьму)

Однако одного взгляда на Пашу хватило, чтобы понять – эта сказка закончится нехорошо. Во всяком случае, для Димы.

– У Бабы-яги были гуси-лебеди. Только не такие, как в сказке, – понизил голос Паша. – Они были похожи… они… – он на мгновенье задумался, – на птеродактилей. Как твои ящерицы, только с крыльями, Димка.

– Ой, – выдохнула Ира. Ее громадные глаза еще больше расширились, казалось, они заполонили все лицо девочки.

– Они полетели за ними. Паша с Ирой уже далеко убежали. Только Димка отстал. Он кричал. Потому что был дурак. Паша с Ирой молчали, и птеродактили их не услышали. А Димку услышали.

Диме неожиданно захотелось заткнуть уши. Эта мысль еще не успела закрепиться в его сознании, как руки сами собой потянулись к ушам.

(потому что был дурак…)

Ладони замерли в нескольких миллиметрах от мочек, потом безвольно упали вдоль тела, как влажные мочалки.

Он не сделает этого. Он не трус. И не дурак.

Ира не должна видеть, что ему страшно.

«Скорее бы вошла Елена Борисовна. Тогда все быстро закончится»

Но ни Елена Борисовна, ни Мария Сергеевна не входили. Даже не было слышно цокота их каблуков. Еще бы, они сейчас заняты, ведь скоро праздник.

– Птеродактили налетели на Димку. Он описался от страха, – бубнил Паша. Похоже, он выдумывал сказку на ходу – выражение его лица менялось по мере изложения. От флегматичного-кислого до напыщенного, от сладостно-издевательского до злобно-веселого. – Они уже хотели нести его к Бабе-яге, как вдруг на помощь Димке пришел Паша. Он занимался карате и был сильным. Он победил птеродактилей, оторвал им головы, и они сдохли. А мы убежали домой.

После этих слов Павлик снова засунул палец в нос. Вытащил, внимательно осмотрел и, удовлетворившись результатом, довольно хмыкнул.

– Ну что, понравилось? – спросил он, непонятно к кому обращаясь – к Ире или Диме. Однако дети молчали, лишь тихое посапывание их однокашников нарушало возникшую паузу.

– Это нехорошая история, – наконец подала голос Ира. Она с нескрываемым облегчением сняла с головы одеяло, словно оно служило ей некой защитой, пусть и воображаемой.

– Зато она интересней, чем у Димки, – безапелляционно заявил Паша.

– Уходи. Иди на свою кровать, – сказал Дима. Его голос дрожал, как струна.

– Испугался? – прищурился Паша. – Ты испугался. Уж я-то знаю. Димка-глобус, сел в автобус и поехал на войну. Дрался-дрался, обосрался и сказал: «Кончай войну!» А войну не кончили, Димочку прикончили.

– Паша, не обижай его, – вступилась за друга Ира.

– Пусть скажет, что он испугался, – настаивал Павлик. Он встал с кровати и, наклонившись ближе к Диме, произнес: – Ты трус. Ты боишься Бабу-ягу. А еще боишься троллей и вампиров. Ты всех боишься.

Дима вскочил с кровати.

– Я ничего не боюсь! – закричал он. Уголки его светло-серых глаз наполнились слезами. – Иди отсюда!

Рот Паши растянулся в глумливой улыбке – он словно ждал с минуты на минуту эмоционального взрыва паренька.

– Ты мне ничего не сделаешь, – четко и внятно сказал он. – А я тебе могу дать по морде. Ты трус. И слабак. И твой папа трус и слабак. И пьяница. Мне мой папа сказал.

– Уходи!!

Вокруг сонно заворочались дети, начиная просыпаться от шума.

– Паша, не надо! – взвизгнула Ира, видя, как мальчики бросились друг на друга. Дима вцепился в майку Павлика, но тот, значительно превосходя противника по росту и весу, с легкостью отстранил его от себя и швырнул на кровать, словно куклу. Дима перекатился на спину, майка задралась, обнажая впалый бледный живот ребенка.

Едва сдерживая слезы, он снова кинулся на обидчика, но Паша ловко перехватил его руку и, выворачивая сустав, толкнул паренька на кровать, после чего навалился на Диму всей тушей. Внезапный треск и грохот прозвучал как гром среди ясного неба, заставив умолкнуть детей, к тому моменту уже почти всех проснувшихся и оживленно комментирующих неравную схватку.