Дэвид Розенфелт - Жизнь взаймы (в сокращении)

По ее словам, они жили в Форт-Аткинсоне, штат Висконсин, в паре часов езды от Милуоки. У них с Джен был интернет-бизнес по продаже авторских подарочных корзин.

— А кто занимается делами, пока вы тут? — спросил я.

— О, у нас есть несколько сотрудников, они справятся. Дела идут хорошо, и… нет ничего важнее, чем найти Джули.

— Элисон, вы уже нашли место, где остановиться?

Она кивнула.

— Все зовут меня Элли. Я забронировала номер в гостинице «Паркер меридиен». Кажется, это на Пятьдесят шестой улице.

— Я знаю, где это. У меня есть комната для гостей. Вы можете остановиться у меня.

— Лучше не надо. Со мной все будет в порядке.

— О’кей, — сказал я. — Давайте оставим ваши вещи в гостинице, а потом сходим куда-нибудь пообедать? И поговорить.

Она улыбнулась улыбкой Джен.

— Согласна.

Я оставил машину у отеля, и мы прошлись пешком до «Капитал гриль» на Пятьдесят первой. У нас была отдельная кабинка. Элли, казалось, нервничала не меньше меня. Мы подождали, пока у нас примут заказ, и приступили к делу.

— Расскажите об исчезновении Джули, — попросил я.

Она глубоко вздохнула и кивнула.

— Прошлой весной Джули крутилась как белка в колесе. Брала уроки актерского мастерства, подрабатывала моделью. Боялась, что так и застрянет в маленьком городке в Висконсине на всю оставшуюся жизнь. Говорила, что ее «карьерные часы» тикают. Поэтому она решила перебраться в Лос-Анджелес, чтобы попытать судьбу. Обещала вернуться через три месяца.

— Когда она уехала? — спросил я.

— Четырнадцатого мая. А когда вы повстречали Джен?

Настала моя очередь глубоко вдохнуть.

— В июне.

Она облегченно кивнула.

— Так или иначе, она обещала быть на связи, хотя это было даже излишне. Не помню дня, чтобы мы не разговаривали. Где бы мы ни находились. Она позвонила через пару часов после того, как уехала. Это был последний раз, когда я получила от нее весточку.

— И что вы сделали?

— Мы… мы с родителями начали волноваться уже на следующий день. На третий день мы просто с ума сходили. Наш местный начальник полиции сказал, что еще рано что-то предпринимать. Но он проверил ее кредитки и телефонные звонки. Она не звонила никому кроме меня, и ей никто не звонил. И карточку использовала только раз, на заправке в шести часах езды от дома.

— Но он продолжал проверять звонки?

Она кивнула:

— Да. И внес ее в национальную базу данных, которая оповещает все службы правопорядка. Через несколько дней, когда мы так и не получили никаких известий, он сообщил в ФБР.

— И ФБР взялось за это дело?

— Формально да. Но я не думаю, что они реально что-то делают. Дело недостаточно громкое. От местных тоже толку мало, ведь никто не знает, где именно она исчезла.

— А ваш начальник полиции?

— Он допросил всех друзей Джули, но те ничего не знали. Никто из Форт-Аткинсона не мог причинить ей вреда, все ее любили!

Ее голос задрожал, и она промокнула глаза салфеткой.

— И больше за все это время ничего не произошло?

— Ничего, пока не появились вы, — ответила она.

— Хотел бы я, чтобы мое появление хоть как-то помогло, — сказал я. — Но пока я не понимаю как. Не сходится.

— Что вы имеете в виду?

— Что у нас больше вопросов, чем ответов. Например, была ли Джен… Джули… таким человеком, который сказал бы вам, что едет в Калифорнию, а вместо этого поехал бы в Нью-Йорк?

Она покачала головой:

— Нет.

— Но предположим, что именно это она и сделала. Тогда почему же здесь она стала выдавать себя за кого-то другого?

Элли, очевидно, не могла этого объяснить.

— Джули ни от чего не бежала. Наоборот, у нее были планы…

— И все, что у нас есть, — это внешнее сходство, — сказал я и тотчас поправился: — Нет, это больше, чем сходство.

— Нет, не только! — возразила она. — Они обе исчезли без следа. Когда пропала Джули, появилась Джен.

— Правда. Хотя это почти ничего не объясняет. — Я заставил себя быть адвокатом дьявола, потому что в нашем случае это значило быть реалистом, а Элли заслуживала правды. — Более того, мы жили вместе, собирались пожениться, но никто ее не помнит. Все, кому я доверяю, говорят, что ее никогда не было, что я все придумал. Не может быть такого масштабного заговора!

Возразить было нечего, поэтому она молчала.

— Так что все это не имеет никакого смысла, — сказал я.

— Ну вы мне будете рассказывать.

Я поднял на нее глаза.

— Это любимая фраза Джен!

— Мы с Джули все время так говорили, с самого детства. Мама ужасно сердилась. Она что-то говорила, а мы отвечали: «Ну ты нам будешь рассказывать!» А она: «Именно это я только что сделала!»