Джейн Андервуд - Часы пробили смерть

«Именно так я и представляла себе в детстве чудовищ из волшебных сказок «Тысячи и одной ночи», – мелькнуло в голове у Патриции, но в следующий момент грубая реальность вырвала ее из мира сентиментальных детских воспоминаний. Кульминация опасных событий, в центре которых она волей-неволей оказалась, была еще впереди!

* * *

Обвитый мерцающей зеленоватой вуалью призрак постепенно снижался и, как только он достиг пола, свет электрических свечей трех огромных бронзовых люстр начал мигать и колыхаться, как пламя на ветру, а затем разом погас, и в необъятных залах библиотеки воцарилась непроглядная тьма.

В тот же самый момент из темноты возникли фигуры призраков с огромными карикатурными головами. Они нетерпеливо выступали изо всех углов, словно наконец-то дождались своего звездного часа. Казалось, что библиотечные залы превратились в ведьмино логово, скрывающее тысячи и тысячи кровавых преступлений и постыдных тайн, в логово, в котором таится могучее Зло.

Кожа Патриции покрылась мурашками, по спине лились струи холодного пота. Обезумев от страшного предчувствия, она едва осмеливалась дышать. Вся эта мистическая картина сопровождалась жутким эхом, вторившим короткой мелодии старинных часов с боем и все больше и больше искажавшим ее, пока она, наконец, не смолкла с последним пронзительным звуком.

Дрожа от внезапно охватившего ее холода, Патриция глубоко втянула голову в плечи в тщетной попытке защититься от надвигавшейся опасности. «Вот теперь меня может спасти только чудо!» – подумала она в отчаянии, чувствуя себя бесконечно несчастной и абсолютно беспомощной перед лицом непостижимого человеческим разумом мистического действа. Но хуже безмерного ужаса перед неизведанной угрозой был ее страх лишиться рассудка!

Тем временем шокирующий спектакль, разыгранный нечистой силой, подходил к своей кульминации. Огромный, окутанный мерцающей зеленоватой вуалью призрак ожил, начав двигаться, как будто в него вдохнули жизнь. Внезапно слегка фосфоресцирующая ткань в одном месте разошлась, образовав небольшое отверстие, в которое тут же высунулась огромная костлявая рука, державшая на ладони блестящий предмет из золота.

Не веря своим глазам, Патриция уставилась на ярко сияющий золотой предмет. Он напоминал дорогие старинные часы с боем в корпусе из чистого золота. «Наверное, это те самые часы, мелодию которых я слышала, и которая завершилась такой ужасающей какофонией?» – спросила сама себя изумленная девушка. И, словно отвечая на ее мысленный вопрос, часы снова завели уже знакомую Патриции мелодию. Эту странную мелодию, состоящую из бесконечно повторяющихся одних и тех же музыкальных фраз и не похожую ни на одно музыкальное произведение, которое юной леди доводилось слышать раньше, Патриция узнала бы из тысячи других.

На несколько секунд она поддалась колдовским чарам, забыв о только что пережитом страхе, но тут же вновь погрузилась в его пучину, вспомнив, что чарующая мелодия – это только завязка того ужасающего мистического спектакля, невольной зрительницей и непосредственной участницей которого она стала. Колдовские чары мгновенно рассеялись, и страх и отчаяние снова завладели несчастной девушкой.

Мелодия часов становилась все фальшивее, пока, наконец, не стала походить на звук металлической иглы патефона, скребущей по закончившей проигрыш тяжелой лакированной пластинке двадцатых годов минувшего века. Холод усилился, повредив механизм маленьких старинных часов. Их фальшивая мелодия превратилась в пронзительную какофонию, от которой у Патриции едва не лопнули барабанные перепонки. Ее отчаянные попытки заткнуть руками уши не удались – руки по-прежнему не желали подниматься, бесполезно свисая вдоль тела, как плети.

Патрицию снова охватила паника. Но на этот раз она подумала, что все, что она здесь видела и слышала, никак не могло произойти в реальной действительности, а значит, являлось плодом ее больного воображения и поврежденного сознания. Мысль о том, что она, возможно, сошла с ума, сковала ее мозг панцирем, дыхание стало походить скорее на предсмертный хрип, дрожь в коленях усилилась настолько, что она уже не могла устоять на ногах и опустилась на колени. Ее взгляд был неотступно устремлен на маленькие золотые часы, лежавшие на омерзительной костлявой ладони.

Внезапно, словно кто-то нажал спусковую кнопку, огромный, окутанный мерцающей зеленоватой вуалью призрак резко поднялся на несколько сантиметров вверх от пола и начал плавно, но целенаправленно двигаться в сторону Патриции. При этом от него исходил такой могильный холод, что девушке стало казаться, будто бы она замурована в ледяном кубе, словно жук в куске янтаря.