Шарлотта Буше - Мужеубийца

– Внимательнее, Лайонел! – наигранно весело воскликнула я. – Что читаете?

Он неуверенно засмеялся:

– Я же интересуюсь вами, Пэгги. Вот, кто-то из вашей семьи собрал старые семейные письма в виде книги. Мне захотелось их почитать в тишине.

– Марк никогда не упоминал о такой книге. Но муж редко читал. Так что это за письма, Лайонел?

– Письма ваших предков, Пэгги. Раньше ведь они были совсем другими. Любовные письма всегда писались таким высокопарным языком и перевязывались розовыми, голубыми, красными или желтыми шелковыми ленточками.

– Лайонел, дайте мне эту книгу, – тихо попросила я. – Мне она должна быть гораздо интереснее, чем вам.

– Само собой, – он протянул ее мне.

В растерянности мы некоторое время стояли друг напротив друга. Он пытался пережить эту неловкую ситуацию с улыбкой на лице.

– Даниэль появится здесь через полчаса, – зачем-то сказала я.

– Я знаю, Пэгги, – ответил он и вдруг совершенно неожиданно для меня схватил меня за плечи. – Пэгги, придите же, наконец, в себя! Вы идете по неверному пути!

– Я не совсем понимаю, о чем вы!

– В самом деле? – его гипнотические черные глаза уставились на меня.

– Лайонел, пожалуйста, объясните, что вы хотите?

– Вы действительно не понимаете? – его пальцы словно щипцы сжимали мои плечи. – Речь идет о вашем друге Даниэле. Он же лиса, да, он такой же хитрый и опасный.

– Я не могу согласиться с тем, что вы утверждаете. Даниэль оказался моим единственным другом, когда весь мир от меня отвернулся.

– Это все хитрый расчет.

– Нет, Лайонел, это не так, – энергично возразила я.

Я смотрела на него, он смотрел на меня; мы оба затаили дыхание. Когда он резко притянул меня к себе, мне показалось, что у меня онемело все тело. Его губы потянулись к моим, а его глаза были полны вожделения. Его горячий поцелуй лишил меня воли и при этом вызвал душевную боль.

Несколько секунд я пребывала в полной растерянности, меня словно лишили способности рационально думать. И тогда я подумала о Марке. Я стала колотить Лайонела кулаками, пока он не отпустил меня. Мое лицо горело от ярости, а дыхание стало прерывистым и хриплым.

– Никогда больше этого не делайте! – закричала я.

– Вы же сами этого хотите, Пэгги, – ответил он с такой самоуверенной усмешкой, что я бессильно опустила руки.

– Это неправда, – с трудом произнесла я. – Я люблю Марка.

– Пэгги, вы кое-что забываете, – в его усмешке появилось что-то дьявольское. – Марк мертв. Его кто-то застрелил. Но не вы. Поэтому я хочу вам помочь.

– Вы называете это помощью? – спросила я и коснулась пальцами своих трясущихся губ.

– Да, Пэгги, – спокойно ответил он и указал на пол. – Вы обронили книгу. Когда прочитаете ее, то потом дайте мне, пожалуйста. Я ее еще не дочитал.

С этими словами он поспешил по коридору, оставив меня в полном бессилии. Он даже не потрудился поднять книгу, чтобы мне ее дать. Я подняла ее сама.

Дверь его комнаты захлопнулась. Еще несколько минут я не могла сдвинуться с места. Никто не смел меня целовать. Но он это сделал, и мне это понравилось. Какой стыд!

Жизнь постепенно вернулась ко мне. Я развернулась и ненадолго зашла в свою комнату. Книга, которую я прижимала к себе, будто источала жар. Я бросила ее на кровать и уставилась на нее сверху. Почему Лайонел так интересуется моей семьей?

* * *

Издателем книги оказался Алек Лэндфорд. То есть отец Марка. Думаю, в мире существует лишь несколько экземпляров этой книги, и отпечатаны они исключительно для членов семьи.

Первое письмо было адресовано Фредериком Лэндфордом своей тогдашней возлюбленной Холли Маркарт, жившей в Лондоне. В нем предок Марка описывал в 1811 году будущий дом Холли. Судя по его описанию, Лэндфорд-Хауз имел в то время еще достаточно скромные размеры.

Я не дочитала письмо до конца, перелистнула страницу, пробежала глазами по следующему письму. Затем собралась прочитать самое последнее письмо, написанное Алеком Лэндфордом своей последней жене Марии Поделл, когда услышала звук приближающегося автомобиля.

Часы показывали половину пятого. Тем не менее, я выбежала из комнаты и поспешила по коридору к лестничной площадке. Вскоре зазвенел дверной колокольчик, и послышались хорошо мне знакомые, шаркающие шаги Эдварда. Затем зазвучал голос Даниэля.

Я сразу же побежала по лестнице вниз.

– Привет, Даниэль! – поприветствовала я мужчину. Мне стало тепло на душе от одного его вида.