Патриция Деманж - Кольцо света

– Рэйчел…

Девушка испуганно вздрогнула. Голос доносился будто бы издалека, но ей казалось, что кто-то стоит рядом с изголовьем кровати и нашептывает слова прямо ей в ухо ледяным безжалостным голосом.

Ужас стальной рукой сжал ей горло. Рэйчел попыталась вдохнуть, но, казалось, будто что-то давит на грудь, не позволяя сделать вдох. Что это могло быть? Она услышала тихое хихиканье, которое постепенно перерастало в громкий истерический хохот:

– Ты не ускользнешь от меня, Рэйчел Паркер! Ты навеки моя!

Дрожащими руками девушка лихорадочно нащупала кнопку, чтобы включить ночник на прикроватном столике. В темноте ее пальцы наткнулись на стакан с водой, который, зашатавшись, с дребезгом упал на пол. Наконец, она нашла выключатель, и комната в ту же минуту озарилась светом.

Рэйчел затравленно оглянулась, но рядом никого не было. Все произошедшее казалось лишь дурным сном. Из ее горла вырвался слабый стон, и слезы градом полились из глаз. Она чувствовала себя такой беспомощной и жалкой, что прорыдала весь остаток ночи и смогла заснуть лишь под утро.

* * *

На следующее утро Рэйчел чувствовала себя совершенно разбитой. Произошедшее минувшей ночью теперь казалось чьей-то злой шуткой. Ледяной потусторонний голос никак не выходил у нее из головы. Действительно ли она его слышала? Мог ли этот голос быть лишь плодом ее воображения?

Тяжело вздохнув перед неизбежной встречей с начальницей, девушка раздвинула занавески и открыла окно. Прохладный воздух сразу же наполнил комнату утренней свежестью. Сквозь облака уже пробивались первые лучи восходящего солнца. Но даже столь прекрасная картина не помогла ей избавиться от неприятного предчувствия, поселившегося в сердце в ту минуту, когда она въехала во двор клиники.

Завтрак начинали подавать с семи часов. Бросив взгляд на будильник, стоявший на прикроватном столике, Рэйчел поняла, что проснулась слишком рано: у нее в запасе было еще около двух часов. Сидеть в комнате не хотелось, поэтому она спустилась в парк, находящийся на территории пансионата. Свежий воздух и прогулка, как она надеялась, должны пойти ей на пользу.

Парк был великолепен. Наверняка, будь это место известно широкой публике, здесь было бы полно отдыхающих и туристов, прогуливающихся по ухоженным аллеям вдоль заботливо подстриженных деревьев или устроившихся на покрывалах на зеленых газонах.

Рэйчел опустилась на траву и с наслаждением вдохнула по-деревенски чистый воздух. Подставляя лицо первым солнечным лучам, ей с трудом верилось, что ее первое впечатление от этого места было не совсем приятным. Здесь, в этом уютном парке, все дурные предчувствия постепенно покидали ее, оставляя место для новых хороших эмоций.

– Доброе утро, мисс Паркер, – раздался знакомый голос за спиной. – Вы, как я вижу, тоже предпочитаете утренние прогулки.

– Доброе утро, доктор Блэк, – повернувшись, девушка приветливо улыбнулась. – Здешний парк просто прекрасен. Было бы неразумно с моей стороны не воспользоваться его гостеприимством.

– Рад это слышать, – главный врач клиники, доктор Блэк, с благодарностью склонил голову. – Как прошел ваш первый день, мисс Паркер? Осмелюсь предположить, что вам пришлось нелегко. Вы прогуляетесь со мной до кабинета? – он указал рукой в сторону клиники. – А по пути поделитесь вашими первыми впечатлениями.

Рэйчел, кивнув, поднялась с газона. Доктор Блэк помог ей встать, галантно протянув руку. Она рассказала этому весьма привлекательному мужчине лет пятидесяти, как прошел ее день, умолчав о напряженных отношениях с мисс Грейсток. Когда же речь зашла о миссис Ямиссон, мистер Блэк рассмеялся.

– Да, наша миссис Ямиссон исключительная личность, – произнес он, вытирая подступившие от смеха слезы. – Порой мне с трудом верится, что у нее не всегда… ясно в голове.

– Вы хотите сказать, у миссис Ямиссон, – Рэйчел замялась, с трудом подбирая подходящее слово, – старческое слабоумие?

– Это уже ни для кого не секрет, – врач провел рукой по тронутым сединой вискам, – ведь ей уже за девяносто. Последние несколько лет она быстро угасает. Ханна стала забывать даже собственное имя, путать события и еще жаловаться, что ей не дают покоя чужие голоса. Да, безусловно, иногда она бывает в здравом уме и говорит вполне осмысленные вещи, но такие ясные моменты, увы, у нее бывают все реже и реже. Боюсь, болезнь все-таки берет свое.

– Я никому не собиралась рассказывать, доктор Блэк, – смущенно пробормотала девушка, – потому что не хотела, чтобы у миссис Ямиссон были неприятности, но раз уж вы сами упомянули… Вчера вечером она вела себя по-настоящему странно.