Лара Грей - Полночь в старом аббатстве, или Кровавая месть привидения

– Как ты красива! – прошептал Милан и провел рукой по обнаженной загорелой спине супруги. Он произнес это так, будто увидел Яну впервые. Она тихо застонала, когда он прильнул губами к ее соскам. Тела сплелись воедино в ритуальном танце, посвященном самой древней религии, придуманной человечеством. Единый организм, в который слились супруги, неистово извивался и дрожал, огонь свечи выхватывал из темноты части человеческих тел, но невозможно было разобрать, где чья рука, нога, плечо или бедро. Движения все ускорялись, стоны усиливались, секунда прошла или вечность – Яна не могла понять. Она лежала на влажных простынях рядом с мужем и думала, что, пожалуй, за все годы знакомства и брака не было у них такого яркого и страстного секса. Женщина закрыла глаза, свечи погасли, и замок погрузился в глубокую, ночную тишину. Слышно было только потрескивание старых балок да мерное дыхание спящих.

Милан не знал, который час, когда проснулся. Он провел ладонью по влажному лбу. Через окно в комнату светила полная луна, окрашивая стены в серебристо-синий цвет. Несущиеся по небу рваные облака создавали замысловатую игру теней на красных гардинах.

Откуда-то раздалось скре-жетание, оно не было похоже на звуки, к которым в старом замке они уже успели привыкнуть. Странный скрежет то затухал, то возникал с новой силой.

Осторожно, чтобы не разбудить жену, Милан выбрался из постели. На цыпочках он подошел к одному из окон и выглянул наружу. Глубоко внизу текла река. Покрытые лесом холмы, похожие на прижавшихся друг к другу зверей, спали под свинцово-синим небом, на котором сияли бесчисленные звезды. Картина была так сказочно красива, что у Милана захватило дух.

Мужчина наклонил голову и прислушался. Опять этот странный звук, похожий то ли на скрежет, то ли на кряхтение. Или на жалобный стон просящего о помощи существа, возможно, раненого животного. Казалось, источник звука был в смежном помещении. Милан натянул на себя брюки и набросил рубашку. Взял фонарь со стола, направился прямо к высокой, обшитой полированным деревом двери и тихонько ее открыл. Эта осторожность объяснялась не страхом, а нежеланием разбудить Яну – она мирно спала и ничего не слышала.

Луч карманного фонаря обшарил все углы помещения. Если не считать огромной изразцовой печи, то комната была совершенно пустой. Из нее в следующую комнату вела точно такая же высокая деревянная дверь. Милан двинулся дальше по анфиладе. Его не покидало чувство, что он идет по следам кого-то, кто только что прошел тем же путем – иногда от возникшего вдруг легкого сквозняка колебались уцелевшие на окнах ветхие гардины, время от времени Милану казалось, что впереди проскрипела дверь.

Наконец, анфилада закончилась, и он оказался в прямоугольном покое с колоннами и белеными сводами, похожем на вестибюль или проходной зал. Единственными украшениями зала были гербы рода Шварцгейстов, нарисованные на стенах тусклыми красками, едва видными при свете луны.

Куда теперь? Через дверь на противоположной стене, как знал Милан, он попадет в анфиладу, ведущую в обратном направлении. Оставалась только лестница, ведущая в нижние помещения замка.

Милан решительно пошел по узкой винтовой лестнице вниз. Царила кромешная тьма. Четкий луч фонаря освещал неровно оштукатуренные стены, местами на них были видны пятна копоти от когда-то горевших тут факелов.

Глухо, но четко откуда-то снизу до Милана доносились стоны. Бесстрашно и решительно он шел на эти звуки, увлекающие его все глубже и глубже с одного этажа на другой. Тут уже не было штукатурки на стенах, обнажилась влажная кладка, острые края необработанного камня местами царапали плечи. Но Милан не смотрел по сторонам, он шел на таинственные звуки, увлекающие его вперед. Когда он, наконец, осмотрелся, то обнаружил, что стоит в начале очень низкого хода, по полу которого тек тонкий ручеек воды.

Вдруг раздался хохот, заставивший содрогнуться даже такого бесстрашного человека, как Милан. Он остановился и оглянулся.

– Ну, погоди! – мужчина стиснул зубы, нагнулся и полный дикой решимости побежал по ходу высотой чуть более полутора метров. В конце прохода он наткнулся на ржавую железную дверь. Но петли недавно кто-то смазывал, масляные потеки были еще видны на металле. «Привидения дверей не смазывают», – сказал себе архитектор.

Первая попытка открыть дверь ни к чему не привела. Дверь, правда, немного поддалась, но не открылась полностью. Лишь когда Милан отошел на пару шагов назад и со всей силы ударил ее плечом, замок сломался.