Эрик Аксл Сунд - Подсказки пифии

София Цеттерлунд шла по Ренстирнас-гата, посматривая на тянувшуюся справа скалу. Втиснутый в докембрийскую породу, в тридцати метрах ниже церкви Софии располагается крупнейший в Швеции центр обработки данных.

Со стороны казалось, что скала горит, но на самом деле это воздух из подземной серверной системы сталкивался с царящим снаружи холодом. Пар белым пластом лежал над улицей, и порывы холодного осеннего ветра гнали его по шероховатой, грубой поверхности камня.

Излишек тепла. Как будто там, внутри, что-то кипит.

София знала, что благодаря трансформаторам и дизельным генераторам, спрятанным в скале, цифровая информация о шведских властях может пережить любую катастрофу, даже если город сровняет с землей. В том числе и файлы с грифом секретности, относящиеся к ней лично. К Виктории Бергман.

Информация, которую в девяностые годы оцифровали в больнице Накки, чтобы потом в виде резервных копий загрузить в подземелье под парком Вита Берген. Вся ее жизнь хранилась и будет храниться здесь, по соседству с ее квартирой на Боргместаргатан, и ей ничего с этим не поделать, если только она не взорвет скалу и не уничтожит огонь, пылающий в подземелье.

Она вошла в густой влажный пар, и улица на время исчезла из виду.

Сразу после этого София очутилась у дверей своего дома. Глянула на часы. Четверть одиннадцатого. Значит, прогулка длилась почти четыре с половиной часа.

София не помнила улицы и места, по которым проходила; она едва помнила, о чем думала во время прогулки. Это все равно что вспоминать сон.

Я хожу во сне, подумала она, нажимая кнопки домофона.

София стала подниматься по лестнице, и резкое эхо от стука каблуков разбудило ее. Она стряхнула дождевые капли с плаща, взъерошила волосы, поправила влажную блузку. Вставляя ключ в замок, она уже не помнила ничего о своей долгой прогулке.

София Цеттерлунд не помнила, как сидела у себя в кабинете, представляя себе Сёдермальм в виде лабиринта, входом в который была дверь психологического центра на Санкт-Паульсгатан, а выходом – дверь ее квартиры возле Вита Бергена.

Не помнила, как четверть часа спустя прощалась с секретаршей, Анн-Бритт.

Не помнила она и того, как в первой развилке лабиринта решила повернуть направо, вниз по Сведенборгс-гатан, к станции “Сёдра”, надеясь снова увидеть женщину, за которой ей уже случалось следовать по той же улице. Женщину с хорошо знакомой покачивающейся походкой, седыми волосами, стянутыми в аккуратный пучок на затылке, и манерой ставить ноги носками врозь. Женщину, которую она видела уже дважды.

Не помнила София и мужчину, которого встретила в баре отеля “Кларион” где-то возле Сканстулля и с которым поднялась в номер; не помнила, как он удивился, когда она не захотела брать деньги. Не помнила она, как, спотыкаясь, шла через вестибюль гостиницы, потом по Рингвэген на восток, как по Катарина-Бангата спускалась к Норра-Хаммарбюхамнен, чтобы бездумно смотреть на воду и баржи, на склады на соседнем причале; не помнила, как вновь поднялась к Рингвэген, загибающейся на север и переходящей в Ренстирнасгата, протянувшуюся под крутой скалой Вита Бергена.

Еще София не помнила, как нашла свой дом, как выбралась из лабиринта.

Лабиринт – это не Сёдермальм, это мозг Лунатика, его связи, импульсы и нервная система, с бесчисленными извилинами, разветвлениями и тупиками. Бесцельная прогулка по сумеречным улицам, лунатические сны.

Ключ скрежетнул в замке. Сделав два оборота вправо, София открыла дверь.

Она выбралась из лабиринта.

Посмотрела на часы. Единственное, чего ей сейчас хотелось, – спать.

Сняв плащ и сапоги, София прошла в гостиную. На столе – стопка бумаг, папки, книги. Собранные воедино попытки помочь Жанетт с психологическим профилем преступника по делу об убитых мальчиках-иммигрантах.

Вот черт, подумала она и рассеянно перевернула пару-тройку листов. Это же никуда не привело. Они тогда оказались в постели, и после той ночи в Гамла Эншеде Жанетт ни словом не обмолвилась о расследовании. Может, психологический профиль послужил просто поводом для встречи?

София чувствовала себя неспокойно. Работа не закончена, и Виктория ей не помогает, не показывает ей картин из прошлого. Ничего.

Она убила Мартина – это София знала точно.

А остальных? Тех безымянных детей, того белорусского мальчика?

Ничего не помню. Ничего, кроме глухого чувства вины.

София подошла к книжному стеллажу, за которым скрывалась звукоизолированная комната. Откинув крюк, чтобы сдвинуть стеллаж в сторону, она поняла: в комнате пусто. Все, что там есть, – это остатки ее самой и запах ее собственного пота.