Мартин Смит - Парк Горького

— Но индивидуальность не должна порождать эгоизм или карьеризм, — она внезапно остановилась и взглянула на Аркадия. — Как, по-твоему, звучит?

— Выбрось карьеристов. Ты будешь выступать как раз перед ними.

Она, нахмурившись, отвернулась. Аркадий погладил ее по спине вдоль глубокой канавки позвоночника.

— Не надо. Мне нужно закончить речь.

— Когда выступать? — спросил он.

— Сегодня вечером. Райком партии выбирает кандидата для выступления на городском собрании на следующей неделе. Во всяком случае, не тебе критиковать карьеристов.

— Таких, как Шмидт?

— Да, — помедлив, ответила она, — таких, как Шмидт.

Она удалилась в ванную. Сквозь открытую дверь он видел, как она чистит зубы, подкрашивает губы. Она обратилась к зеркалу.

— Родители! Ваши обязанности не кончаются с окончанием рабочего дня. Не прививается ли ребенку эгоизм в вашей семье? Знакомы ли вы с последними данными относительно эгоистичности единственного ребенка в семье?

Аркадий слез с подоконника посмотреть, что это за статья, которую она так разукрасила карандашом. Заголовок гласил: «Нужны большие семьи». А в ванной у Зои лежали противозачаточные пилюли. Польские. Она не пользовалась спиралью.

Русские, размножайтесь! — требовала статья. Умножайте славное племя молодых великороссов, дабы все низшие нации, темнолицые турки и армяне, пронырливые грузины и евреи, вероломные эстонцы и латыши, полчища невежественных желтокожих казахов, татар и монголов, отсталых и неблагодарных узбеков, осетин, черкесов, калмыков и чукчей своими стоячими органами не нарушили нужное соотношение между белыми образованными русскими и темными…

«Итак, вы видите, что бездетные семьи и семьи с одним ребенком, на первый взгляд соответствующие нуждам работающих родителей в городских центрах европейской части России, не отвечают высшим интересам общества, ибо в будущем мы испытаем нехватку русских руководителей».

Будущее без русских! Немыслимо, подумал Аркадий. Зоя повисла на гимнастической перекладине.

— …школьника, который познакомился с основами самобытности, мы тем более должны решительно подвергнуть идеологической обработке. — Она подняла к перекладине правую ногу. — Смело. Решительно.

Он представил себе, как толпы несчастных азиатов бредут, спотыкаясь, по улицам к Дворцу пионеров и, воздев руки, восклицают: «Пришлите нам русских!» «Извините, — раздается голос из опустевшего дворца, — у нас самих нет русских».

— …четыре, раз, два, три, четыре, — Зоя касается лбом колена.

На стене над кроватью, висит неоднократно подклеенный плакат с изображением троих детей — негритенка, русской девочки и китайца — и лозунгом: «Пионер — друг детей во всем мире!». Зоя позировала для изображения русской девочки. Вместе с плакатом стало широко известным и ее простое милое русское личико. Аркадий первый раз обратил внимание на Зою в университете, когда кто-то показал ему «ту самую девочку с пионерского плаката». Она и теперь была похожа на девочку.

— Единство противоположностей, — она сделала несколько вдохов. — Самобытность в сочетании с идеологией.

— Зачем тебе выступать с речью?

— Кому-то из нас надо подумать о карьере.

— Разве у нас так уж плохо? — Аркадий подошел поближе.

— Ты получаешь сто восемьдесят рублей в месяц, я — сто двадцать. Мастер на заводе получает вдвое больше. А ремонтник на стороне подрабатывает в три раза больше. У нас нет телевизора, стиральной машины. У меня ничего нового из одежды. Могли бы достать в КГБ подержанную автомашину — ведь можно было!

— Мне не понравилась модель.

— Если бы ты поактивнее работал в парторганизации, то был бы уже следователем Центрального Комитета.

Он дотронулся до ее бедра, и тут же ее мышцы напряглись, стали твердые как камень. Груди белые и крепкие с твердыми розовыми кончиками… Само такое сочетание сексуальности и партийности служило наглядной иллюстрацией к тому, как сложилась их семейная жизнь.

— Зачем ты принимаешь эти пилюли? За последние месяцы мы ни разу не перепихнулись.

Зоя с силой вцепилась в его руку и отвела ее в сторону.

— На случай, если изнасилуют, — бросила в ответ.

Они вышли во двор. Окружившие деревянного жирафа детишки в зимних комбинезончиках и теплых шапках смотрели, как Аркадий с Зоей садились в машину. С третьей попытки мотор завелся, и они выехали на Таганку.

— Наташа просила нас приехать к ним завтра за город, — Зоя смотрела прямо перед собой. — Я сказала, что мы будем.