Барбара Абель - Двойной расчет

Пытаясь подавить подступающие рыдания, она замирает на месте. Один из мужчин медленно подходит к ней, и вид его отвратительного жирного тела вызывает у нее приступ омерзения. Одной рукой он хватает ее за талию, за ягодицы, а другой — грубо шарит по груди, прикрытой лишь тонким шелком. Напрягшись, Анжела слабо отбивается, но его хватка становится более жесткой. Он засовывает руку в вырез платья, хватает грудь и щиплет ее за сосок.

Какой ужас!

В отчаянии Анжела оглядывается на Ива и видит его в углу комнаты — в его руках какой-то предмет, он занят его изучением. Второй гость по-прежнему сидит в кресле, как бы дожидаясь своей очереди.

Наконец она понимает, что надежды на спасение больше нет.

Ив подходит к кровати с фотоаппаратом наготове.

Тот, что держит Анжелу, резко задирает платье, сдергивает трусики и, жестким движением раздвинув ей ноги, добирается до самой глубины, до самого сокровенного.

— Расслабься, красавица! — шепчет он ей, облизывая языком мочку ее уха. — Увидишь, тебе понравится.

Отвратительно! Тело Анжелы содрогается, затем она застывает от отвращения и наконец начинает отбиваться. Раздается звук пощечины. Она даже не умеет защищаться по-настоящему, и всю силу вкладывает в этот удар, который приходится прямо по пухлой щеке насильника.

Наступившая следом тишина пугает ее еще больше.

Человек, сразу отпустивший ее, поворачивает к Иву лицо, на котором застыли изумление и ярость.

— Что это значит? — спрашивает он резко.

Ив кладет аппарат на кресло и начинает оправдываться.

— Мне очень жаль, — бормочет он, направляясь к Анжеле. — Я не знаю, что с ней сегодня. Она не в себе. Но я сейчас все улажу. Не беспокойтесь, все будет в порядке.

— Я надеюсь. Это в ваших же интересах.

Все произошло очень быстро: Ив бросился к ней и в свою очередь отвесил ей такую звонкую оплеуху, что ее голова мотнулась в сторону. Этот удар сокрушил ее, в голове затуманилось, она враз обессилела. Да, Ив действительно скор на руку, это уже вторая пощечина, которую она получает от него за последние сорок восемь часов!

— Вот и все, — спокойно объявляет он, возвращаясь на свое место. — Теперь она будет умницей.

Толстый насильник снова рядом с ней, его жесты стали более решительными, а глаза, в которых решительно никакого сочувствия, властно следят за ее реакцией. Он снова хватает ее за талию, как бы начиная с того же момента, где его прервали, и всем видом показывает, как его раздражают эти задержки. Снова бесцеремонно лезет ей под юбку, и Анжелу снова сотрясает дрожь отвращения. Схватив ее за волосы, он заставляет женщину опустить голову на уровень своего живота, при этом задирает юбку так, чтобы ее нижняя часть тела, абсолютно обнаженная, была бы хорошо видна всем.

Поняв, что ее ожидает, Анжела пытается отбиваться. Но мужчина крепко держит ее за волосы, и каждое собственное движение заставляет ее вскрикивать от боли. Когда она пытается прикрыть наготу, это вызывает новые побои. Ее хлещут по телу, дают пощечины так, чтобы не оставалось следов. Что она может сделать? Одна среди троих мужчин, которые твердо намерены делать с ней все, что пожелают.

Волна ужаса и омерзения захлестнула ее, она погрузилась в это болото с головой, только частые щелчки фотоаппарата долетали до нее, как сквозь сои.

Марк и Дидье насиловали ее по очереди, принуждая к самым унизительным извращениям, не обращая внимания на протесты, слезы и наконец мольбы. От невозможности остановить развернувшуюся вакханалию ее внутренности сжигает дикая ярость. Больше всего она страдает оттого, что не может открыто выразить свои чувства — заорать и причинить кому-нибудь из них боль. От невозможности отомстить.

Заполняющий душу ужас постепенно сменяется отупением. Ею овладевает нечто вроде беспамятства, сквозь которое она смутно чувствует, как мужчины пользуются ее телом, как вещью для удовлетворения своих диких фантазий. Ив все это время наблюдал происходящее со стороны. Равнодушный к отчаянию «жены», он, не переставая, фотографировал, время от времени призывая своих моделей придумать более интересную, оригинальную мизансцену.

Анжела поняла: чем яростнее она сопротивляется, тем больнее ей будет. И она сдалась, сжимая зубы, кулаки, бедра. Но и это не помогало. Первый из мужчин — Марк или Дидье, она так и не узнала — стал раздражаться. Упрекал ее в том, что она не хочет сотрудничать. Заметил Иву, что ему неприятно заниматься «этим» с «куском мяса». Ив подошел и снова пригрозил устроить ей взбучку, если она не прекратит «ломаться».