Дэвид Марк - Сумерки зимы

– Ты припер его к стене? Пробовал как следует надавить?

– Еще как давил, черт подери. Мы часами его допрашивали, я и Пит Мэй. По очереди. Пытались заставить его почувствовать вину. А он просто сидел там, мотал башкой и повторял, что пожар устроил его сын, и точка. Мы ничего не могли предъявить. Не протащили бы обвинение через прокуратуру.

– Но газетчики все равно устроили тебе веселую жизнь, да?

– Работа такая! Те же газеты, что поносили нас за круглосуточные допросы бедного скорбящего отца, сразу завопили о некомпетентности, стоило им узнать про восемь долбаных пожаров за пару прошлых лет и что все соседи считали Джефферсона пиро-хреновым-маньяком. Мы не смогли ничего добиться. Как думаете, это было просто – дать ему уйти?

– А что соседи? Люди, говорившие с журналистами? Не вспомнишь, может, кому-то из них не терпелось поквитаться с поджигателем?

Лайнус развел руками:

– Сами знаете, как там живется. Да в этой дыре люди по любому поводу бросаются на тебя. Но мне не верится, чтобы кому-то из тамошних хватило пороху зайти в Королевскую больницу, пробраться в ожоговое отделение и спалить человека. Да еще и преспокойно уйти после. Думаю, тут ты забрел в тупик, сынок.

Макэвой подошел к окну, пальцами раздвинул пожеванные металлические жалюзи. Оглядел заоконный пейзаж, серый и тоскливый – как картофельное пюре в школьной столовке. Пара мальчишек лет семи, визжа от восторга, резвились на карусели, каким-что чудом еще не павшей от рук хулиганья. Жизнерадостную картину несколько смазывало то обстоятельство, что оба сопляка вовсю дымили сигаретами.

– Не Тенерифе, верно? – ухмыльнулся Лайнус, когда Макэвой снова повернулся к нему. – Порой уже и не знаешь, может, эти сгоревшие мальцы еще легко отделались.

Макэвой не ответил.

Тишину нарушила трель мобильника в его кармане. Макэвой был не против отвлечься, хотя и опасался услышать голос Фарао, желающей знать, как продвигается расследование. Но номер был незнакомый.

– Макэвой.

– Это Расс Чандлер, сержант. Вы приезжали навестить меня…

– Мистер Чандлер. Да, здравствуйте.

– Полагаю, тот визит был упреждающим ударом. Когда состоится арест?

– Мистер Чандлер, боюсь, я не…

– Я не тупица, сержант. Знаю, как все это работает. Вы пришлете машину или…

– Мистер Чандлер, давайте-ка с начала. Но разговор окончен, если вы не вспомнили еще что-нибудь насчет Фреда Стейна.

– Стейна? – удивился Чандлер. В голосе досада. – Сержант, какую бы игру вы ни затеяли, это вовсе не обязательно. Я готов сотрудничать.

Тремберг беззвучно прошептала: «Что происходит?» Вместо ответа он зажмурился.

– С кем сотрудничать, мистер Чандлер?

На другом конце линии молчали. Должно быть, Чандлер собирался с мыслями.

– Мистер Чандлер?

– Вы же должны были проверить звонки.

– Чьи звонки?

– Господи, парень. Джефферсона. Того мужика, которого сожгли заживо. Я говорил с ним, сознаюсь. И на этом конец. Меня и близко не было в Гулле, когда это случилось. Если вы помните…

– Вы говорили с ним? Зачем?

– Книга, припоминаете? Про чудом спасшихся. Я вам рассказывал. Он был в моем списке возможных героев, с которыми я связывался, пока разрабатывал идею. Прощупывал почву, и только. Но совсем недавно Джефферсон позвонил мне, хотел знать, я все еще заинтересован или как. Сказал, у него денежные проблемы…

– Он связывался с вами? Когда конкретно?

– Точно не могу сказать. Вскоре после того, как я очутился в этой распроклятой клинике. Выпал из жизни на первые дни, но потом взялся прослушать сообщения, и среди прочих было от Джефферсона. Он с чего-то решил, будто я сам ему звонил, но это неправда. Ну, как та женщина из Гримсби. Сами понимаете, я был не в форме…

– Какая еще женщина, мистер Чандлер? Из Гримсби? Еще один объект ваших изысканий?

– Да-да, – раздраженно проговорил Чандлер, словно все важное и интересное уже рассказал. – Энжел… как-то там. Единственная, кого не удалось прикончить Мяснику-из-Бара.

Макэвой ходил по комнате, пытаясь удержать в узде скачущие мысли. Происходило нечто значительное. Он чуял преступление. Кровь.

– Тот маньяк? Много лет назад?

– Точно, и скорее в вашем медвежьем углу, чем в моем. Вы должны помнить.

Макэвой помнил. Более десяти лет назад на границе Шотландии водитель грузовой фуры по имени Иен Джарвис подкарауливал жертву в общественных туалетах, а затем вспарывал ножом и насиловал. И всегда вырезал свои инициалы на их половых органах. Он убил четверых, прежде чем оставил четкий след с ДНК на четвертом месте преступления; его взяли, когда он напал на пятую жертву в уборной блошиного рынка в Дамфрисе, в каких-то пяти минутах ходу от чистенького домика на две семьи, где обитал с женой и тремя маленькими детьми. Последней жертве удалось выжить. Свои показания против него она давала из-за ширмы. Помогла засадить мерзавца за решетку и, вне сомнений, порадовалась, когда его нашли повешенным в камере спустя три недели из первого его пожизненного срока. К тому моменту женщину включили в муниципальную программу обмена жилья, и она приняла первое же предложение: три комнаты с видом на глухую стену, седьмой этаж многоквартирной бетонной башни на окраине Гримсби.