Евгений Сартинов - Последняя империя. Книга вторая

Али неожиданно замолчал, застыв с зажатым в руке чубуком. Чуть подождав Мерфи позволил себе нарушить тишину вопросом.

– Вы говорите про нового короля?

– Да.

– Но он не декларирует каких либо особых изменений в политическом курсе страны?

– Это только внешне. Наедине, за вашей спиной он говорит совсем другое. Он фанатик. Все его идеи сводятся к мысли продолжить дело пророка и завоевать для ислама весь мир, и прежде всего вернуть для правоверных Иерусалим. На это он поклялся не пожалеть ни сил, ни финансов королевства.

Теперь уже Мерфи встревожился.

– Как он себе это представляет?

– Не знаю как, но на закупки оружия выделяется двадцать миллиардов долларов.

От этой цифры у Мэрфи даже перехватило дыхание.

– И что он намеревается закупить?

– Все. Танки, самолеты, подводные лодки, ракеты всех видов. Все это должно быть самым современным. Кроме того он хочет закупить несколько заводов по производству этих вооружений.

Теперь Мэрфи понял все. Оружие у них арабы покупали всегда, но производство тех же самолетов и танков обзначало только одно – Мухаммед хочет быть независим от США в этой области.

"Дурной знак, – подумал он. – Что же у него на уме и с кем он хочет воевать? С иракцами? В последнее время они откровенно точат зубы на Эр-Рияд. Но где он возьмет для этого армию? Тут нужно не менее трехсот тысяч хорошо подготовленных солдат, летчики, танкисты. Вся армия королевства едва насчитывает сто тысяч, еще сорок у Национальной гвардии. Да и зачем им подводные лодки? Наш пятый флот практически не покидает Персидского залива."

– И против кого будет направлена вся эта армада? – спросил посол.

– Против всех неверных.

Аль-Сабах медленно повернул голову в сторону своего собеседника.

– Последними будете вы.

– Почему последними?

– Потому что воевать он будет на ваши доллары, получаемые за нашу нефть.

Мерфи хотел задать еще один вопрос, но его собеседник оставил чубук кальяна и негромко хлопнул в ладоши. Звук получился негромким, но к удивлению американца портьера раздвинулась и два дюжих араба торопливо подошли к визирю и помогли ему встать на ноги. Теперь посол особенно отчетливо увидел насколько одряхлел за эти считанные дни аль-Сабах. Спина его согнулась, сам он еле передвигал ноги. Проводив взглядом старика Мерфи жестом показал застывшему в ожидании слуге чтобы тот налил в чашечку еще кофе, отщипнул от грозди влажную, темную как зрачок арабской девушки виноградинку. Кофе явно прибавило ясности мысли послу, он понял главное.

"Надо немедленно сообщить обо всем президенту. И не в послании, а лично. Завтра же вылетаю в Вашингтон."

Мерфи не обратил внимания на очередного слугу, вошедшего в кабинет, одет тот был точно так же как и вся остальная прислуга, в белых, широких шароварах, черной жилетке, но внешне казался гораздо более крупным, с щирокими, покатыми плечами истинного богатыря. Американцу оставалось сделать последний глоток, когда проскользнувший ему за спину араб накинул на шею посла белое полотенце и потянул его назад. Мерфи опрокинулся на спину, руками он тщетно пытался разжать удушающие объятия, но в комнату ворвались еще трое, один навалился на ноги посла, второй держал его руки, третий же задрал рубашку американца и большими пальцами нажал на две точки на шее своей жертвы. Тот быстро перестал биться, лже-слуга ослабил полотенце-удавку, Мерфи коротко прохрипел, еще минуты три его тело дрожало в короткой агонии, и, наконец, посол дернулся и замер, откинув голову в сторону. Приведя в порядок рубашку посла знаток болевых точек по врачебному поднял веко американца, удовлетворенно кивнул головой и жестом отослал всех остальных из комнаты. Потом он проверил шею американца и снова остался доволен. Широкое полотенце не оставило после себя ни каких следов, кисти рук и ступни ног американца так же не носили следов преступлений.

Жена и дочь Мерфи ни на секунду не поверили в естественную смерть своего отца и мужа, но высокая медицинская комиссия в Вашингтоне не нашла у посла ни каких других признаков смерти кроме внезапной остановки сердца. Все доводы женщин о спортивном стиле жизни посла врачи отнесли к типичным преувеличением любящих родственников.

Али аль-Сабаха казнили через два дня, ровно в полдень, на центральной площади Эль-Рияда. Пяти его ближайшим соратникам отрубили кривым мечом головы над кучей песка, традиционно заменяющим на Востоке европейскую плаху. Престарелого же визиря как члена королевской семьи пристрелили из пистолета, дабы не осквернить благородную кровь мечом в руках простолюдина.